В обнимку с ураганом

– Отвали, – добродушно бурчит Танька и залпом заливает в себя принесенный официантом коньяк.

Денис картинно закатывает глаза, потом просит напомнить номера наших телефонов и пишет на них сообщения для воров, что мы готовы выкупить аппараты за приемлемую цену. Сообщения доходят и тут же читаются. Сие означает, что наши мобильники в чьих-то руках. Ответов на наши послания нет.

Пока ребята расплачиваются, мы заканчиваем с мороженым, и все вместе отправляемся в полицию.

***

В отделении Антон c некоторыми полицейскими здоровается за руку, с некоторыми обнимается. Здесь он явно свой. Нас приглашает в кабинет молодой парень. Судя по тому, что много вопросов не задает, ему наш ангел-хранитель все уже объяснил по телефону. Мы лишь пишем под диктовку заявления и получаем искреннее сочувствие и деликатный намек, чтобы не сильно рассчитывали на положительный исход. Озаряет мысль, что если бы мы пришли одни, то нас, скорее всего, просто выперли бы, возможно, слегка посочувствовав.

– На моем аппарате стоит приложение, чтобы родители видели, где я нахожусь, – говорю напоследок.

– Хорошо, что Дена нет рядом, уж он потоптался бы на родительской заботе о маленькой послушной дочурке, – усмехается Танька.

– Вы можете сейчас связаться с родителями? – подвигает мне стационарный аппарат полицейский, – нам им помощь пригодилась бы.

Я напрягаю все извилины и понимаю, что не помню номеров мобильных телефонов родителей, перед глазами лишь фотографии, которыми они у меня обозначены. Полицейский на всякий случай звонит на наши номера, но там никто не отвечает.

– Если стащили профессионалы, то они давно выучили этот номер и теперь знают, что вы обратились в полицию, – поясняет он нам свои действия, – но вам это мало поможет. Вспомните номера родителей, сообщите их нам.

Мы возвращаемся в отель. Денис демонстративно занимает свою кровать и заговорщицки подмигивает Татьяне. Она так же демонстративно протягивает ему дулю, и мы приземляемся на кровать Антона. Тот устраивается между кроватями на пляжных ковриках, благо, их два и они поролоновые. Хоть немного помягче, чем просто на полу.

– Матрешки, а в почту-то свою зайти сможете? – вздыхая, Денис задает очередной вопрос на засыпку.

– Да, я недавно меняла там пароль, попробую вспомнить, – восклицаю я, вскакивая с кровати и чуть на падая на Антона.

Денис протягивает мне свой телефон. С третьей попытки я прорываю глухую информационную блокаду. Я в своей почте! Пишу родителям, кратко описываю им ситуацию, под диктовку всезнающего Дениса сообщаю им телефоны ребят, по которым можно с нами связаться, прошу выслать мне скрин карты с местонахождением моего телефона, и номера их мобильников.

Электронная почта не самый скоростной способ связи. Ни родители, ни хозяева квартиры, о которых нам напомнил все тот же Денис, не читают на ночь сообщений. Наверное, это правильно, зачем портить себе сон? Похоже, совет профессора Преображенского не читать всякую дрянь актуален не только для пищеварения3. Остается только надеяться, что заглянут в почту завтра.

Но, вообще, жизнь налаживается, прогноз самый положительный. Денис значительно вырастает в моих глазах. Конечно, внешне он хам, но помощь от него не менее ощутимая, чем от Антона. Как же нам повезло с ребятами. Все-таки отпуск здорово начался! Будет, что вспомнить. Хорошо, что я поехала сюда с Танькой. На столь позитивной ноте я засыпаю, вжатая доброй подругой в стену.

Понедельник

– Подъем, – утро встречает нас не только солнцем и зычным кличем Дениса, но и взволнованным ответом родителей.

Чувствуется, родительница основательно прониклась нашим положением и ответ писала, не метясь пальчиком в мельчайшие буковки на телефонном аппаратике, а вольготно гуляя всеми десятью пальцами по комфортной компьютерной клавиатуре, с которой она «на ты». Скорость ее слепой печати вызывает уважение у всех, кому приходится быть свидетелем этого действа. Особенно зрителей умиляет, когда мама, внимательно глядя на собеседника, отвечает ему на вопрос при этом не перестает печатать абсолютно другой текст.

Умение работать мозгом одновременно в двух плоскостях – особенность моей родительницы. Когда она в детстве читала мне книжки, то иногда настолько уходила в свои другие мысли, что если я вдруг ее о чем-то спрашивала, то оказывалось, что маманька совершенно не помнила, о чем мне читала. В то время как ее язык, подключившись напрямую к глазам, выдавал мне все, что они видели в книге, освобожденный от детских глупостей мозг занимался совершенно другими проблемами. Вот только ответить на мой простейший вопрос язык самостоятельно не мог. Мама рассказывала, что на простые профессиональные вопросы, ее язык отвечает сам, позволяя ей не отвлекаться во время работы из-за пустяков.