В обратную сторону

— У нее истерика. Из-за меня. Все хорошо, она в безопасности, но она постоянно выкрикивает проклятья в сторону матери и хочет к тебе, — сбивчивым тоном выдаю я. — Я все расскажу тебе при встрече.

Я крепко обнимаю Кэтти, она всхлипывает, прижимаясь ко мне. Мое сердце разрывается, потому что я не знаю, что делать — то ли бежать к Роберту, то ли успокаивать Катарину, то ли уделить время и внимание Богдану, что стоит в углу неподалеку, и судя по выражению лица явно винит себя в случившемся.

Мне не разорваться, ах нет… Я уже разорвана в клочья. Раздавлена. Невыносимо дышать, слишком больно… Я устала. Устала жить в этом дурдоме. Ни минуты покоя, отдыха, гармонии. Круглосуточный стресс. Неужели наша семья не заслуживает счастья, Господи? В чем я провинилась? Неужели не заслуживаю спокойствия среди австрийских гор?

— Милая, детка. Успокойся, прошу. Папа скоро будет.

— Правда? Правда? Он всегда уходит, когда он мне нужен. Он не любит меня. Он уезжал на несколько месяцев.

— Правда, милая, правда. И Вера придет сейчас. Папа очень тебя любит, он больше никогда тебя не оставит. Мы вместе сейчас, ты в безопасности.

— Я не хочу к Вере. Мне нравится, что ты рядом, — всхлипывает Кэтти, видимо окончательно запутавшись в своих ощущениях. — Я так обрадовалась сначала, что вышла на воздух… а дальше все как в тумане.

— Прости. Я не уследила за тобой. Ты, должно быть, не заметила, как вышла на улицу, а потом сильно испугалась?

— Да. Я подумала, что будет здорово спрятаться так, чтобы Даня меня не нашел. И поборола своих страх. А потом они пришли… эти видения. Дальше я ничего не помню. Я глядела вниз, в этот колодец, спускала их вниз.

— Кого?

— Демонов, о которых говорила мама. Она говорила, что они придут за мной, если я буду на стороне папы. Они все время возвращаются. Они живут за пределами дома. Поэтому я никогда не покину его стены.

Я сижу, сердце бешено бьется в груди. Весь ужас, что когда-то испытала Кэтти, буквально течет сейчас по моим венам.

— Все хорошо. Я рядом, и папа скоро приедет, — стараясь сохранять адекватность, шепчу я. — Он очень сильно тебя любит, девочка.

— А я его очень сильно люблю, — сквозь слезы скулит Катарина.

В этот самый момент в комнату заходит Вера. Не говоря друг другу ни слова, мы меняемся с ней местами, и теперь она успокаивает Кэтти, бережно поглаживая ее по спине.

Немного выдохнув, я кидаюсь к кровати Роберта, который плачет так истошно, словно увидел тех самых демонов, о которых говорила Кэтти.

* * *

Пить остывший кофе — плохая идея. Но я все равно делаю это, чтобы занять чем-то руки, к которым так и норовит потянуться Андрей. За все время совместного обеда он сделал несколько попыток дотронуться до моих пальцев. А в момент, когда Богдан убежал в детскую комнату и оставил нас тет-а-тет, мне еще больше не по себе стало.

Поднимая взор на бывшего мужа, я не вижу его. Передо мной стоит равнодушный взгляд Димы, каким он небрежно коснулся меня сегодня утром.

С того момента, как у Кэтти случилась истерика, прошло уже пять дней. Несмотря на обсуждение произошедшего и регулярный секс, я чувствую, как сильно он от меня отдалился. Уходит рано утром, возвращается поздно вечером — словно не хочет меня видеть, ужинать вместе и уделять «нам» время. На все мои попытки поговорить с ним по душам, еще раз разобраться в случившемся и попросить прощения за халатность, он отвечает, что все в порядке. Я не виновата, и у него просто завал на работе.

Снова ложь. Снова подавление эмоций. Снова накопленные обиды, что служат нашему браку раковой опухолью.

Скоро все эти обиды и недосказанности сожрут нашу любовь изнутри.

Сколько нам осталось?

День? Месяц? Год? Даже если отрезать, это, кажется, не лечится. Мы давно смертельно больны.

С Андреем нам удалось наладить быт благодаря договоренностям и некоторому равнодушию по отношению друг к другу, которое в данном браке считалось нормой. А что если я ошибалась, и брак и любовь — не одно и то же?

Что если для хорошей совместной жизни одной любви недостаточно?

Мне казалось, что мы с Димой со всем справимся, мы сумеем найти точки опоры. В семейной жизни это искренность, открытость и поддержка. На данный момент ничего этого по отношению друг к другу нет.

— Ты не выглядишь счастливой, Эль. Я давно не видел твои глаза такими грустными, — замечает Андрей с явным удовлетворением в голосе.

— Не дождешься, Белов. Я просто не выспалась. У меня теперь трое детей, — стараюсь уйти от его колкого замечания.

— Да уж, этот… Коваль из всех кровь пьет. Смотри, чтобы до моего сына не добрался. Отбирать чужое грязными путями для него естественный процесс.

— Андрей, никто меня грязными путями не забирал. Это было мое осознанное решение.