В очереди за счастьем (СИ)

Я перечисляю то, что мне понадобится уже сейчас. Называю адрес гостиницы.

Егор бросает короткое:

— Хорошо. Скоро буду. Перезвони отцу.

За время разговора во мне крепнет решимость. Да, меня разлюбили. Так бывает. Я не соответствую теперь его высоким запросам. Так тоже бывает. Но и он уже не соответствует моим. А терпеть унижения и, возможно, побои? Для чего?

Я не уверена, что Макар освободит дом, чтобы я осталась там с детьми. Да и даже, если освободит, то половина принадлежит ему. Я не смогу запретить ему приходить к себе домой. Своего жилья у меня нет. Ничего кроме счета в банке. Там приличная сумма — около трех миллионов, но на покупку жилья недостаточно. Значит, нужно снять квартиру и решить вопрос с детьми — кто будет жить со мной, кто останется с Макаром.

Снова звонит телефон. Это Макар. Я не хочу с ним разговаривать, даже слышать его голос не хочу. Я смертельно обижена. Нет, не так. Я просто убита тем, как он со мной поступил.

Но… надо. У нас есть вопросы, которые мы должны решить.

— Алло! — бросаю зло и уверенно. Пусть знает, что я не собираюсь отступать.

Он… загнал меня в угол. И отступать мне некуда.

— Наташ… Наташ… Ты где? — голос Макара звучит виновато…

— Какая тебе разница? Что ты хотел?

— Бля*ь! — ругается и продолжает, — Слушай, я виноват… Я не должен был так поступать с тобой… Я… Давай я приеду?

Да что с ним такое?

Захожусь в нервном, саркастическом смехе. Я больше не могуууу….

— К Глашке своей езжай! Я подаю на развод! Ясно тебе? И видеть тебя не хочу! Я тебя ненавижу! Слышишь меня?! Ненавижу! — ору, не сдерживаясь.

Почему, ну, почему я должна всех понимать и прощать? Кто-нибудь мне объяснит?

Глава 10

Егор

Меня встряхивают за плечо. Просыпаться не хочется.

— Чего надо? Каникулы же. Лето… — бормочу я, отпихивая чью-то руку.

— Егор! Егор! Вставай! Позвони матери… — голос отца упорно врывается в мое спящее сознание.

— Какой матери… — все еще бормочу я, не желая просыпаться.

— Твоей! — гаркают мне в ухо так громко, что я сразу же сажусь на кровати.

Протираю слипающиеся глаза. Передо мной стоит отец. Я не задернул шторы и вижу, что за окном все еще темно.

— Зачем ей звонить? Она же дома была… — я с подозрением гляжу на батю.

В комнате царит полумрак. Тонкая полоска света пробивается из коридора. Он нервничает сильнее, хотя старается держать лицо

— Мне нужно, чтобы ты позвонил ей со своего сотового, — надавливает он голосом.

Я ничего не понимаю, но тянусь за телефоном.

— А ты что, со своего позвонить не можешь?! — бухчу я, недовольный тем, что он меня разбудил.

Потом я дотянулся до своего телефона, увидел время и окончательно проснулся.

— Пол четвертого утра? Пап, ты нормально можешь сказать, что случилось и где мама?

Он кривится.

— Поругались мы… И… В общем… Ушла она…

— Куда ушла? Ночь на дворе… Ушла? Не уехала на собственной машине, а именно ушла? — предчувствие беды колет где-то под лопаткой. Я, конечно, видел в последнее время, что они не такие, как обычно. Но это… Ни в какие ворота…

— Ты ее ударил? — почему-то это приходит в голову первым. Они не ругались при нас. Никогда. Свои проблемы решали вдвоем. А тут… Отец здоровый, крепкий мужик, мать — тоже высокая, но она всегда следила за фигурой и весит килограмм шестьдесят. Один его удар, и от нее мокрое место останется. Красная пелена начинает застилать глаза.

— Ты ей со своего звонил или нет? — рычу я, еле себя сдерживая.

— Не бил я ее! — кричит отец.

— Не ори! Соньку с Арсом разбудишь. Арсений испугается.

Отец как-то сразу сдувается. Почему у меня чувство, что он не договаривает? Не могла она сама уйти. Здесь же Арс, Соня.

— Звонил я ей. Уже полчаса названиваю. Не берет.

Я нажимаю вызов. По ту сторону раздаются равнодушные гудки. Что же произошло между ними?

— Звони! — велит батя и выходит из моей комнаты.

Я послушно набираю номер матери, но мне не отвечают. Проверяю телефон и обнаруживаю сообщение в "телеге": "Присмотри за Соней и Арсением". Отправлено полчаса назад. Ни слова о том, где она и что с ней. Это плохой знак.

Иду на поиски родителя и обнаруживаю его на улице. С сигаретой.

— Ты же не куришь… — комментирую, чувствуя приближение звездеца.

— Не курю, — подтверждает он и выбрасывает окурок возле клумбы с мамиными любимыми розами. Там полно окурков.

— Дозвонился? — на улице горит фонарь. Горит ярко. И я вижу перед собой вымотанного, уставшего человека.

— Нет. Она сообщение прислала 35 минут назад, просила за Соней и Арсением присмотреть.

— И всё? — в его голосе надежда. Неоправданная.

— И всё. У вас что-то серьезное?

— Да.

Его ответ переворачивает мой мир вверх дном. Значит, предчувствие меня не обмануло.

— Я искать поехал. Мало ли что. Дома останься. Я позвоню, как найду.

С одной стороны, хочется его встряхнуть и потребовать ответа. С другой — вижу, что это бесполезно. Не будет отвечать. Сильно накосячил и играет в молчанку. Что вина на матери, даже мысли такой не допускаю. Она на него всегда смотрела как на… Божество.