В одно касание

С ней бы я не спешил. Я бы совершенно никуда не торопился. Я бы занимался этим всю ночь. Уже поднималось бы солнце, а она продолжала бы кончать, изнемогая после бесконечных оргазмов, которых достигла во всех мыслимых позах.

– Ближе к концу это стало походить на рутину. – Она кидает на меня быстрый взгляд. – Извини. Слишком много информации.

И тут мою кровь, словно электрический заряд, разжигает отчаянная решимость. Я всю жизнь соревновался в спорте. Только соревнуясь, я по-настоящему раскрываюсь. Это уже давно вплетено в мою ДНК, и для меня это – лучшая мотивация.

И тут я узнаю, что Зак не мог удовлетворить Пиппу? Моя кровь просто закипает.

Я заставлю ее кончить. Я заставлю ее просто охренительно кончить.

У меня в ушах шумит кровь, и в этот момент вокруг не остается больше никого, кроме нас с ней. Я удерживаю ее взгляд и с трудом сглатываю, представляя, как запускаю руку ей под платье прямо здесь, в темном ресторане, и надавливаю подушечками пальцев на ее промокшие трусики. Может, она схватится за мое бедро, может, зароется лицом мне в плечо, когда будет сотрясаться от экстаза у меня на коленях.

Я обязан заставить ее кончить.

– Нет, не слишком много информации, – удается выдавить мне скрежещущим голосом. – А это только с ним? – спрашиваю я по какой-то загадочной и идиотской причине. – Ты не могла кончить?

Похоже, мне просто нравится боль. Мне нравится мучиться, слушая про ее трудности с оргазмом, хотя я ни хера не могу с этим поделать.

Она закусывает губу, и я зеркалю ее жест. Мне хочется прикусить ее губу.

Наши глаза снова встречаются.

– Он единственный парень, с которым я была, – признается она.

Я втягиваю воздух, наполняя легкие, пока мой врожденный дух соперничества раскаленной лавой разливается по моим венам. Я! – кричит мое подсознание. Я могу стать тем, кто изменит ее жизнь.

Она ерзает у меня на коленях, и я стискиваю зубы, потому что она опять трется о мой член.

– Иногда я достигаю успеха… м… самостоятельно.

Даже в атмосферном, приглушенном свете ресторана я вижу, как заливаются румянцем ее щеки. Интересно, они так же розовеют, когда ее рука оказывается у нее между ног?

– Почему ты краснеешь, пташка? – спрашиваю я низким голосом.

– Я не краснею, – едва слышно отвечает она. Она не смотрит на меня, но я вижу, как пульсирует вена у нее на шее.

Милая пташка думает о чем-то непристойном, и я должен выяснить о чем. По-прежнему сжимая ее талию одной рукой, другую я поднимаю к ее лицу и касаюсь тыльной стороной ладони ее щеки. Ее ресницы дрожат.

– Ты горишь. Ты же не заболела, правда? – выгибаю я бровь, дразня ее.

– Нет, не думаю, – задыхаясь, шепчет она, кидая на меня короткие взгляды.

– А о чем ты думаешь?

– Ни о чем, – распахивает она глаза.

Теперь я просто обязан знать. Я поворачиваю ее к себе, чтобы она не могла избежать моего взгляда.

– Говори.

Она шумно вздыхает – вроде весело, но немного раздраженно.

– Джейми.

– Сейчас же.

Пиппа рычит.

– Опять командуешь. Ну ладно, как скажешь. На прошлой неделе…

– Продолжай.

– Если что, мне ужасно неловко. Ладно. Неважно. Обычно мне приходится над собой попотеть, но на прошлой неделе у меня получилось очень быстро. – Внезапно она каменеет от ужаса. – Господи. Почему я тебе это рассказываю?

– Ты просто выполнила приказ, – говорю я, но мой голос звучит гулко, потому что голова у меня забита только мыслями о Пиппе, которая лежит через стенку и ласкает себя. Задыхается. У нее сводит пальцы, и она кончает.

Черт! Какой же у меня сейчас стояк!

– Господи, – шепчет она, чувствуя пульсацию моего члена.

– Хватит вертеться, – выдавливаю я.

Она таращиться на меня.

– А ты перестань тыкать в меня своим небоскребом.

Я сипло смеюсь и закашливаюсь. Только Пиппа могла рассмешить меня в такой момент. Может, у меня уже плохо работает голова, потому что вся кровь прилила к члену.

– А что насчет тебя? – смотрит на меня Пиппа. – Говорят, ты ни с кем не встречаешься.

– Не встречаюсь.

– Вообще?

У меня перед глазами вспыхивает лицо Эрин – счастливое, улыбающееся, и меня вновь захлестывает чувство вины, совсем как тогда, когда я читал о ее окончательном уходе из модельного мира.

– У меня была девушка в девятнадцать лет.

Пиппа слушает, наклонив голову.

– Эрин. – Так странно произносить ее имя вслух. – Она была милой, но… – Я качаю головой, не зная, что сказать. – У меня слишком напряженный график, даже не в сезон, и моей маме требуется много внимания.

Пиппа кивает, и ее глаза полны теплого сопереживания. Я смотрю на нее и тут же понимаю, что она на самом деле единственная, кто знает весь расклад целиком.

– Меня хватает только на эти два дела.

Она снова кивает.

– Понятно.

Я заглядываю ей в глаза, и что-то у меня в груди обрывается. С ней слишком легко притворяться парой. С Эрин было совсем по-другому – мы с ней всегда скорее дружили, чем встречались, и эта мысль острой занозой заседает в моей душе. Я медленно поглаживаю рукой бока Пиппы, и ее веки наполовину опускаются, то ли от расслабления, то ли от возбуждения, то ли от того и другого одновременно.

Мой член снова обращает на себя внимание.

Стояк. Опять.