В одном лице

В том декабре у борцовской команды не было домашних матчей — первые матчи были выездными, в других школах, но Аткинс уже выразил желание посмотреть домашние матчи вместе со мной. Я уже решил, что больше не буду смотреть борьбу — отчасти потому, что Элейн теперь не могла ходить со мной, отчасти из-за того, что я морочил себе голову, будто пытаюсь избегать Киттреджа. Однако Аткинсу было интересно посмотреть борьбу, и его интерес разбудил и мое любопытство.

Потом, на Рождество 1960 года, Элейн приехала домой; общежития академии опустели на время рождественских каникул, и пустынный кампус остался в нашем распоряжении. Я рассказал Элейн все о мисс Фрост; беседуя с доктором Харлоу, я поднаторел в мастерстве рассказчика, и мне очень хотелось восполнить те годы, на протяжении которых я многое скрывал от моей дорогой подруги Элейн. Она была хорошей слушательницей и ни разу не попыталась обвинить меня в том, что я раньше не говорил ей о своих сексуальных пристрастиях.

Наконец-то мы могли говорить честно и о Киттредже, и я даже рассказал Элейн, что «когда-то был влюблен» в ее мать. (То, что миссис Хедли больше не привлекала меня сексуально, упрощало дело.)

Элейн была такой прекрасной подругой, что даже вызвалась посредничать, если я попытаюсь назначить свидание мисс Фрост. Конечно, я постоянно думал о возможности такого свидания, но мисс Фрост так недвусмысленно обозначила свое намерение распрощаться — ее «до новой встречи» звучало так по-деловому. Я не мог представить, чтобы здесь крылся какой-то тайный намек, как нам устроить эту «встречу».

Мне было приятно желание Элейн стать посредником между нами, но я не питал особых надежд на то, что мисс Фрост еще когда-нибудь захочет встретиться со мной.

— Понимаешь, Элейн, — сказал я ей. — Похоже на то, что мисс Фрост серьезно подошла к вопросу моей защиты.

— Ну, Билли, для первого раза у тебя, по-моему, все вышло неплохо, — сказала мне Элейн.

— За исключением того, что в мой первый раз вмешалось все мое долбаное семейство! — воскликнул я.

— Это очень странно, — сказала Элейн. — Не может быть, чтобы они все так боялись мисс Фрост. Не могли же они поверить, что мисс Фрост может причинить тебе вред.

— Что ты хочешь сказать? — спросил я.

— Они боятся чего-то в тебе самом, Билли, — сказала мне Элейн.

— Что я гомосексуал или бисексуал — ты это хочешь сказать? — спросил я. — Я-то думал, они это уже сообразили или по крайней мере что-то подозревают.

— Они боятся чего-то, о чем ты еще не знаешь, Билли, — сказала Элейн.

— Мне надоело, что все вокруг пытаются меня защитить! — взорвался я.

— Может, мисс Фрост действительно хотела именно этого, Билли, — сказала Элейн. — Но я не уверена, что движет твоим, как ты выражаешься, долбаным семейством.

На тех же каникулах из колледжа приехала моя неотесанная кузина Джерри. В случае Джерри я использую слово «неотесанный» с нежностью. Пожалуйста, не считайте Джерри просто горластой злобной лесбиянкой, полной ненависти к родителям и вообще ко всем гетеросексуалам; она всегда испытывала отвращение к мальчикам, но я по глупости воображал, будто ко мне она относится чуточку лучше, потому что знал, что она (разумеется) слышала о моей скандальной связи с мисс Фрост. Однако, по крайней мере в ближайшие несколько лет, Джерри не собиралась делать никаких исключений для геев и бисексуалов.

Я иногда слышу от друзей, что в наши дни общество в целом более терпимо относится к лесбиянкам и бисексуалкам, чем к гомосексуальным и бисексуальным мужчинам. Если говорить о нашей семье, их реакция на ориентацию Джерри была практически незаметной по сравнению с тем, как всех едва удар не хватил из-за моих свиданий с мисс Фрост — и с тем, в какой ужас пришла моя мать, когда я оказался тем, кем «оказался» в сексуальном отношении. Я знаю, что многие относятся к лесбиянкам и бисексуалкам иначе, чем к геям и бисексуалам, но Джерри не столько принимали в нашем семействе, сколько просто игнорировали.

Дядя Боб любил Джерри, но он был трусом; отчасти Боб так любил дочь именно потому, что она оказалась храбрее его самого. Я думаю, Джерри специально держалась нахально, и не только затем, чтобы создать барьер вокруг себя; мне кажется, она была «неотесанной» и агрессивной, потому что так ее родные хотя бы замечали ее.

Мне всегда нравилась Джерри, но я держал свою привязанность в тайне. Надо было сказать ей, что она мне нравится, — раньше, чем я в итоге это сделал.

С возрастом мы с Джерри станем друзьями; сейчас мы довольно близки. Мне правда нравится Джерри — ну да, насколько она вообще может нравиться, — но в юности Джерри была не особенно приятной особой. Я просто пытаюсь объяснить, что Джерри нарочно вела себя бесцеремонно. Элейн терпеть ее не могла — и так и не изменила своего отношения.