В одну реку дважды

– Чего боишься-то, дурочка? – засмеялась я.

– Всего, – хлюпнула она носом, – замуж боюсь, рожать боюсь, всего боюсь. Что я делать буду, а?

– Вот теперь я верю, что ты в залете – на лицо все симптомы беременности: повышенная нервозность, слезливость и прочее. А еще ты курить бросила?

– Бросишь тут, – проворчала Вилька, – Ромик сказал, башку отвернет.

– Это что ж получается, мы с тобой обе будем пузатые и толстые ходить? – всплеснула я руками.

– Получается, так… – Вилька широко раскрыла глаза и вдруг прыснула со смеху, видимо, представив себе эту картину.

Так и вышло: обе пузатые и толстые гуляли мы по осеннему саду Красновской дачи. Я на седьмом месяце, а Вилька на пятом.

– Вот почему так? – спросила она, присаживаясь на скамейку. – Ты вон какая стройная, и живота почти нет. А я как корова?

– Не знаю, – пожала я плечами, – конституция у меня такая. А живот у меня есть, только его не видно.

– Накрылась моя карьера, – вздохнула Вилька.

– Да ладно тебе, – махнула я рукой, – не работа и была.

– Точно. Я вот думаю: хватит на чужого дядю пахать. Надо свое дело открывать.

– Ромик тебе откроет, – засмеялась я.

– Откроет, – кивнула она, не уловив иронии. – Ты со мной?

– Ой, неугомонная душа.

– Нет, ты скажи, ты – со мной?

– Да с тобой, с тобой, – согласилась я, зная, что она все равно не отстанет.

– Я думаю, для начала магазин откроем. Просто посмотреть, что получится, – фантазировала Вилька. – А если получится…

– Чтоб у тебя, когда что не получалось? – подколола я.

Тут я была права – если Вилька что задумала, то перла в перед аки танк. Всю ее сонную апатию сняло, как рукой. Она носилась по различным конторам, пробивая себе дорогу грудью или животом. «Пропустите беременную женщину!» – рыкала она, видя толпу жаждущих аудиенции возле кабинета очередного начальника и, гордо выпятив пузо, входила в заветную дверь.

И вот, наконец, Вилька гордо продемонстрировала мне кипу бумажек:

– Готово. Можно начинать.

– Чем торговать будешь? – засмеялась я.

– Я у тебя хотела спросить, – ответила она. – Только «не чем будешь», а «чем будем». Улавливаешь разницу? Ты же со мной? Ну, так и чем?

Я подумала немного, потом подумала еще.

– Восточными товарами. Сувениры, кальяны, украшения и прочее.

Я думала Вилька раскритикует мою идею, но неожиданно ей понравилось.

– Точно, – всплеснула она руками. – Сейчас восток в моде. А ведь скоро Новый год, все начнут подарки выбирать. Только место надо найти проходное, чтобы престижно было.

– Невский проспект, куда престижнее, – предложила я.

– Я рада, что мысли у нас сходятся, – кивнула она.

– Я же пошутила, – ужаснулась я. – Я представляю, сколько там аренда стоит!

– Никаких шуток, – гордо вскинула голову Вилька. – Только Невский проспект сможет удовлетворить мои амбиции. Сечешь?

– Угу, – кивнула я.

Неожиданно эта идея увлекла меня, и я с удовольствием стала носиться с подругой по городу в поисках подходящего места для магазина. Наконец одно из предложенных помещений удовлетворило Вилькины амбиции, да и мои тоже. Магазинчик находился чуть в стороне от Невского, в полуподвальном помещении, где раньше был овощной склад. Было там сыро и жутко воняло гнилой картошкой. Но мы с Вилькой посоветовались с одним очень умным специалистом он сказал, что сделает из этого помещения конфетку, правда за весьма кругленькую сумму. Но нам уже вожжа попала под хвост, и мы согласились.

Вскоре магазинчик открылся и начались трудовые будни. Даже удивительно, но наши сувениры расходились на ура. Вилька уверяла, что это благодаря рекламе, которую она щедро разместила в гламурных журналах и на интернет-сайтах, а я так думала, что благодаря относительно умеренным ценам. Как бы то ни было, но первый месяц мы закончили по нулям, а вот второй дал хоть и маленькую, но прибыль. Вилька радовалась, как ребенок. Как ни странно, но мне тоже нравилось наше детище. Мы с ней днями пропадали в магазине.

Оттуда меня и увезли в роддом за две недели до Нового года. Родился чудесный мальчишка, до жути похожий на Краснова. У меня даже сердце защемило, когда, вглядываясь в крохотное личико, я увидала знакомые черты.

Примчались Ромашка с Вилькой. Завалили меня цветами. Ромашка долго вглядывался в глубину пеленок.

– Братан, – хмыкнул он не без нежности. – Как назовем?

Я пожала плечами.

– Да бог его знает. Я и так уж всю голову сломала. Только не Николай, ладно?

Ромашка кивнул.

– Придумаем что-нибудь.