В одну реку дважды

— Я должна была лететь на свадьбу к родственникам в Пицунду. И тут у меня от волнения или еще от чего поднялась температура, под сорок. Три дня пролежала в бреду. Когда очнулась, узнала, что самолет разбился при посадке. Тут-то я и поняла, что хотел Ван сказать. Не погиб он, раз меня от смерти отвел. Ну и стала я его ждать. И вот дождалась. Может и поздновато, да уж судьба так распорядилась. Я ведь только имя и знала. Сколько таких Ван Ли в Китае? Миллионы поди…

Тут пришла Вилька, как ни странно, веселая.

— Садись, бабуля, сейчас красоту наводить будем. Китаец твой, как увидит, и с копыт долой.

— Вилька, — строго погрозила Екатерина Альбертовна ей пальцем, — не кощунствуй. Дедушка это твой. — Но глаза ее смеялись.

— Представляю себе этого дедушку, — шепнула мне Вилька. — Этакий маленький, желтенький Джеки Чан на пенсии. — Она заметно нервничала.

— Отец придет? — спросила Екатерина Альбертовна, поправляя перед зеркалом прическу.

— Нет. У него сегодня работы много, сказал.

— Понятно, — слегка вздохнула она и тут же принялась хлопотать. — Так, девочки, давайте, скатерку поменять надо. Вильгельмина, ставь чайник. Матильда, достань сервиз, надо протереть чашки. Что же мне надеть?

Она судорожно перебирала платья в шкафу и, наконец, остановилась на одном. Длинное платье, темно-синее, с кружевным воротником, шло ей необыкновенно. Со спины невозможно было сказать, сколько именно лет этой высокой стройной женщине. Честно говоря, не могла я представить красавицу Катюшу рядом с маленьким худосочным китайцем. Видно и правда, жизнь с генералом была нелегка.

Время шло, стрелка неумолимо приближалась к роковому часу.

— Бабуля, может валерьяночки накапать? — обеспокоилась Вилька.

Екатерина Альбертовна отрицательно покачала головой и стала делать какие-то странные вдохи-выдохи.

— Дыхательная гимнастика Цигун, — пояснила Вилька. — А я-то всю жизнь удивляюсь, что это она все китайское обожает. Китайские фильмы у нас с экрана не сходят. — Она кивнула на полку с дисками. — Нет худа без добра — я теперь, может, и с именем примирюсь — все лучше, чем какая-нибудь Вань Ю Ли.

Но тут в дверь позвонили. Екатерина Альбертовна прижала руки к груди и умоляюще посмотрела на Вильку, а та на меня. Меня пригласили открыть дверь, поняла я свою функцию — логично. Я изобразила на лице бурную радость и, толкнув дверь, устремила глаза куда-то в уровень пола — по моим представлениям, именно там должна быть голова гостя. Взгляд уперся в руки в кожаных перчатках, опирающиеся на трость с массивным набалдашником. Я поднимала глаза все выше и выше, а он все не кончался, под конец мне пришлось задрать голову вверх.

— Здрасте, — пролепетала я.

— Я пришел к Екатерине Альбертовне, — на отличном русском языке сказал мужчина в широкополой шляпе, надвинутой на глаза.

— Екатерина Альбертовна ждет вас, — торжественно произнесла я, принимая у него трость и пальто.

Мужчина снял шляпу и обнажил совершенно седые волосы. Росту он был просто огромного, хотя с моего метра с кепкой, любой рост кажется огромным, но это так, к делу не относится. Итак, высокий, стройный, худощавый, только чуть прихрамывающий… принц, да и только! Еще бы на лицо взглянуть, а то я от волнения не рассмотрела. Гость вошел в комнату, я проскользнула следом.

Вилька, открыв рот, сидела на диване. Екатерина Альбертовна, по-прежнему, прижав руки к груди, стояла возле стола. Прошла, как минимум, минута в полном молчании, мне показалось, что я слышу биение их сердец — мое собственное бухало как паровоз при подъеме в гору.

— Ванечка! — воскликнула Екатерина Альбертовна и бросилась, раскрыв руки, на грудь мужчине, тот подхватил ее и стал гладить по голове.

— Катюша, — прошептал он, — вот мы и встретились, наконец. Я же обещал.

Тут я почувствовала, как слезы застилают мне глаза, и бросилась вон из комнаты. Прибежав в ванну, я разревелась по-настоящему и тут увидела, что на другом конце ванны сидит Вилька и тоже рыдает, уткнувшись лицом в полотенце. Мы отрыдались, пообнимались, опять всплакнули, потом дружно умылись, поправили друг другу размытый макияж и осторожно пошли по коридору.

Приоткрыв дверь, мы аккуратно заглянули внутрь — сладкая парочка сидела на диване и о чем-то тихо разговаривала. Он все гладил ее по голове, а она разглаживала лацканы его пиджака. Потом он дотронулся до кружевного воротничка ее платья и, улыбнувшись, достал из внутреннего кармана кусочек кружева, но не белого, а какого-то бурого цвета.

— Я хранил его у сердца — пуля прошла на сантиметр выше. Ты опять спасла мне жизнь, как и тогда в госпитале.

— Я видела твои ботинки, на убитом, — тихо ответила она, — я считала, что тебя больше нет.

— Я отдал их другу, они были мне ужасно малы, — покачал головой Ван.

— Я видела тебя во сне, — погрозила она ему пальцем, — ты обещал найти меня. И что же? Пока я сама не соизволила…

— Я искал тебя. Как только появилась возможность. Я искал жену генерала Алымова. Зачем ты сменила фамилию? Ты вышла замуж еще раз?

— После смерти мужа я вернула девичью фамилию, — простонала Екатерина Альбертовна, — Господи, какая я дура!