В одну реку дважды

— Потанцуем? — Гиря протянул мне руку.

Молекулы спирта вкупе с никотином свое дело сделали — я нагло откинулась на стуле и затянулась сигаретой.

— Легко. Что предпочитаете — вальс, польку, танго?

Гиря ловко тяпнул стопку, не закусывая, и ухмыльнулся:

— Мне и рок-н-ролл не проблема.

— Да? — искренне удивилась я. — Идет.

Гиря сграбастал мою руку и потащил на середину зала. Вот это было шоу! Партнер-то мой видно делил свой досуг между нарами и танцплощадкой; я летала в его объятиях как бабочка вокруг свечки, то взлетая в воздух, то кружась волчком — в рок-н-ролле он предпочитал силовой стиль. Когда музыка смолкла, вокруг раздались аплодисменты и восторженные крики: «Во, Гиря дает!»

— Хорошо двигаешься, — одобрил меня Гиря, оттащив на место. — Занималась?

Я кивнула, пытаясь вернуть на место желудок.

— Я тоже, — вздохнул он, сжимая огромные кулаки. — Во! Видишь, какой я вес брал, мама не горюй!

Я тоже вздохнула, понимая, что уйти отсюда без морального или физического ущерба не получится, и с горя хлопнула две стопки подряд, пытаясь заглушить тоску. Толик скривился неодобрительно и, поднявшись, потащил меня к выходу.

— Здорова ты пить! — то ли похвалил, то ли укорил он. — Только куришь зря — для здоровья вредно.

— Все вредно, особенно жить, говорят, от этого умирают, — буркнула я.

— Ну, бывай, — попрощался со мной Толик, высадив возле дома. — Увидимся еще.

Чудеса, да и только! Наверное, Толик не любит курящих женщин. Вот и славно, трам-пам-пам! Так и повелось: Толик периодически звонил или приезжал, и мы ненавязчиво общались, исключительно на деловой основе. На моих глазах Толик остепенился, обзавелся пиджаком и галстуком и ныне пребывал в какой-то начальственной должности при каком-то бизнесе.

* * *

— Значит, Толик у нас теперь уважаемый чловек, говоришь? — задумчиво повторила Вилька. — Растут люди, однако. Бабуля-то уезжает. Что я делать буду? — запричитала она. — Одна ты у меня осталась. Бедная я, бедная.

— Ужасно бедная! — фыркнула я. — Дедушка-то миллионер, поди?

— Да нет, не особо. Но на жизнь, говорит, хватает.

Глава 5

Провожали Екатерину Альбертовна и Вана всем миром. Екатерина Альбертовна и правда, помолодела и в новой шубе выглядела потрясающе.

— Деточка, — сказала она, обнимая меня на прощание, — жизнь удивительно устроена — во что веришь, то и будет. Так что верь, и все будет — как сама захочешь. — И обращаясь ко всем: — Надолго я не прощаюсь. Девочки, ведите себя хорошо, — и погрозила нам с Вилькой пальцем.

Первые дни после ее отъезда, Вилька жила у меня, но вскоре попривыкла и съехала с моей жилплощади, заявив, что не может спать спокойно, зная, что любимый авто подвергается еженощной опасности под моими окнами: совсем недавно Вилька пересела на новый «Нисан» и тряслась над ним, как наседка. Я вновь осталась одна и вздохнула с облегчением — все-таки моя подруга хороша в умеренных дозах — ее кипучая натура не умещалась в моих малогабаритных стенах.

Екатерина Альбертовна вернулась из Америки. Навезла нам кучу подарков. И… засобиралась вновь.

— Не то, чтобы мне там особо понравилось, — сказала она, — но с ним я готова жить где угодно — хоть в джунглях.

Вилька тоже посетила Америку. Приехала под впечатлением, но сказала, что все равно у нас лучше.

— У нас весело жить, блин компот. Сплошной адреналин кругом, а там скукотища одна. Представляешь — огромный домина, с бассейном, теннисным кортом и прочими удовольствиями. А поговорить не с кем. Нет, это не для меня. Ну, бабуле нравится и, слава богу.

В общем, все шло своим чередом, без особых потрясений. Иногда, правда, накатывала хандра ни с того ни с сего, тогда на помощь приходила Вильгельмина Теодоровна (по паспорту ее отца звали Теодором) вытаскивала меня в люди, и все налаживалось. Постепенно она отказалась от мысли устроить мою личную жизнь. Хотя не могу сказать, что ее вовсе не было. Иногда я знакомилась с мужчинами и даже, страшное дело, ходила на свидания, и даже, иногда, дело кончалось сексом. Но и только. Продолжать знакомство, как правило, мне не хотелось.

— Ну, не интересно мне, понимаешь? — объясняла я Вильке.

Та скептически улыбалась и безнадежно махала рукой. А по поводу появившегося в моей жизни животного, сказала:

— Первая ласточка. Синдром старой девы, как говорится, на лицо. Будешь встречать старость в окружении рыбок, птичек и собачек.

— Ты еще про стакан воды расскажи, — улыбнулась я и добавила: — Только пить-то я не хочу. А кот пусть живет, раз уж сам пришел. Не выгонять же его на мороз.

Котяра, как раз подошел и стал тереться об Вилькины ноги. Она нагнулась и почесала его за ухом. Он уже вполне освоился и чувствовал себя превосходно. Длинное имя Маркиз постепенно превратилось в более короткую форму Марик. Спал он исключительно на моей кровати, и я уже привыкла засыпать под его мурчание.

И вот где-то через месяц, в конце февраля вечером раздался звонок.

— Здравствуйте, я по объявлению. Вы нашли кота… — голос принадлежал женщине, судя по всему, не очень молодой. — Я уверена, это наш Пушок. Скажите, на нем был зеленый ошейник?

— Был, — подтвердила я.