В огне

– Это все ты. – Сказала я. Мой голос был отражением ненависти. Вестардо нахмурил лоб, в своей привычной форме, его глаза забегали в непонимании. Затем он шагнул вперед и подобрал ту самую записку, я осталась стоять на одном месте и пялилась в стену, мне хотелось орать и колотить все вокруг, колотить Вестардо, пока его кровь не окрасит этот дурацкий ковер. Я завыла. Заскулила, как щенок. Адриан мягко коснулся моих плеч и, усадил меня в кресло, я не сопротивлялась, он был на удивление осторожен и ничего не говорил, я уставилась в его лицо, пока он сжимал мои руки, и думала о том, почему это произошло, почему здесь, почему с ней, могла ли это быть я? Мой подбородок снова задрожал, я взглянула на тело Лизы и поняла, что сейчас недавно съеденный мною чизбургер выйдет наружу. Я подскочила с кресла и побежала в туалет, меня рвало, даже после того, когда уже тошнить было нечем, слезы ручьями стекали по лицу, я буквально захлебывалась во всем этом дерьме, желудок был вывернут наизнанку. Закончив, я открыла кран с холодной водой и умылась, затем взглянула на себя в зеркало. Глаза были красными и опухшими, частички туши, которые невозможно смыть без специального средства собрались под глазами. Мерзость. Плевать. Когда вернулась обратно, невольно бросила взгляд на Лизу, ее тело уже было накрыто простынею, через которую просочилась кровь, Адриан сидел в кресле, уткнувшись лицом в руки, услышав меня он встал и подошел не ближе чем на расстояние вытянутой руки.

Я втянула в себя воздух до боли в грудной клетке и сделала шаг вперед.

– Нужно вызвать полицию.

– Дождемся Дева.

Я ухмыльнулась и качнула головой.

– Он ничем не поможет.

– Все равно дождемся его.

Я наплевательски кивнула. Кто-то убил мою подругу, в квартире, в которой я еще сегодня утром жила, я не могла это принять. Адриан шагнул ко мне, сокращая расстояние.

– Ничего не случится с тобой, любовь меня.

Вот сейчас совсем не время для этих идиотских игрищ, совсем не время.

– Тебе нужно прекратить называть меня так. – Грубо ответила я. – Нужно прекратить вести себя так словно тебе вообще есть какое-то до меня дело! Что ты хочешь? Мои деньги? Забирай к чертовой матери! Можешь не выстилаться передо мной. Думаешь после того, как ты смешал меня с дерьмом, я буду верить тебе? – Истеричный смешок вырвался из моего рта, Вестардо молча смотрел мне в глаза. – Буду любить тебя, как раньше? Ты помнишь, ты ведь помнишь да, как я тебя любила, кусок вонючего собачьего дерьма! Тебе не нравилась моя любовь, ты жаждал ненависти, питался ею, и знаешь что? Ты больше даже ее от меня не получишь. Мне просто плевать, Адриан. Я буду рада, если ты сдохнешь. – Шагнув вперед в строну спальни, я была поймана за руку, горечь из слез стояла в глотке, мешая вздохнуть, в груди ощущалась дыра размером со вселенную. Я обернулась.

– Что значит « Три дня» в записке?

– Я не знаю.

– Ты врешь мне.

– Я не знаю.

– Тот, кто оставил ее – убил мою подругу, и этот кто-то знает тебя. Имей мужество, хотя бы не врать! Что это значит, Адриан?

Челюсть Вестардо сжалась, он шумно вздохнул и отпустил мою руку. За это мгновение я успела привыкнуть к ней, и по реакции опустила глаза на то место, где он ее держал.

– У меня осталось три дня, чтобы убить тебя.

49

– Мне нужно найти браслет. – Сказала я, никак не отреагировав на его слова, сделав вид, что не отреагировала. Внутри же началось землетрясение. Пройдя в комнату, я прикрыла дверь, но не до конца, Вестардо за мной не пойдет, а если да, то я хотя бы услышу. Руки все еще дрожали, я выждала несколько секунд и подошла к шкафу, опустившись на пол, я стала тянуть на себя один из нижних ящиков, он должен быть не заперт, потому что я когда-то расковыряла замок ножом. Посмотрев внимательней, я поняла, что он не менялся, поэтому подальше просунула пальцы между двумя ящиками и потянула еще. Ни черта! Руки дрожат, меня бросает в жар, нервничаю пуще прежнего, оборачиваюсь – никого. Главное не шуметь сильно. Каждый невнятный шорох, заставляет озираться назад, к двери. Дерьмо! Хочется ударить по нему с ноги. Я бы так и сделала, это вполне могло бы сработать, но я не могу себя выдать. Проделываю одно и то же уже в третий раз, пальцы немеют от перенапряжения, но по-другому этот чертов ящик не открыть. Повторяю манипуляции снова и снова, пока глаза не начинает жечь от слез, позволяю себе заплакать, бесшумно. Палец в полусогнутом состоянии застревает внутри, стараюсь осторожно вытащить его обратно, теперь это в приоритете. Не выходит. Если дерну – сломаю. А я не хотела бы сломать вообще что-либо, тем более сознательно. И собирается Вестардо убить меня или нет, я хочу открыть этот ящик. Шаги позади заставляют нервничать еще сильнее, и я бы успела отбежать в сторону, правда, если бы не дурацкий палец.

– Почему ты ищешь свой браслет в ящике с моим оружием?

Я вздохнула. Хотела соврать, но не буду.

– Да, брось. Ты же знаешь.