В огне братоубийственной резни… 1918-1919 годы

В отличие от Юга, на Севере страны, где не было очагов контрреволюции, большевизация прошла без случаев массовой резни офицеров. Однако здесь имел место самосуд-убийство 28 января 1918 года гланамура контр-адмирала К.Ф. Кетлинского, который оказал большое влияние на ход Гражданской войны на Севере. Кетлинский, обладавший по должности всей полнотой власти военной и гражданской на Мурмане и в полосе отчуждения железной дороги до Званки (ныне Волхов), объявил о подчинении Советской власти уже 26 октября 1917 года. Его убийство, внешне совершенно неожиданное, было, тем не менее закономерным следствием причастности К.Ф. Кетлинского к смертной казни в обстановке нарастания Гражданской войны четырех матросов, ложно обвиненных в попытке взрыва крейсера «Аскольд» во время ремонта его в Тулоне в 1916 года. Демонстративная попытка взрыва была результатом грубой провокации, в которой существовала заинтересованность ряда лиц как со стороны нижних чинов, так и командования. К.Ф. Кетлинский, будучи назначенным новым командиром на «Аскольд», прибыл на корабль, когда расследование там уже закончилось. Он фактически лишь только утвердил приговор, стремясь быстро вывести корабль в море. 18 июня 1917 года «Аскольд» вернулся в Россию, в Мурманск и на него стали прибывать матросы, ранее списанные за причастность к тулонским событиям. Резко встал вопрос определения виновных в казни. Кетлинскому удалось полностью оправдаться на тот момент. Представляется, что главную роль в этом сыграл на уровень фактической причастности К.Ф. Кетлинского (его было вполне достаточно для обвинений в контрреволюции), а умение К.Ф. Кетлинского показать команде свои заслуги в отводе обвинений о причастности к казни большинства членов экипажа. Но обеспечив поддержку команды крейсера, в том числе ставшего председателем Центромура (Центрального комитета Мурманской флотилии) аскольдовца анархиста Самохина, Кетлинский не мог противостоять нараставшей в стране антиофицерской волне, которая сметала офицеров, не имевших в прошлом вовсе никаких «темных пятен». В Мурманске на гребне этой волны находилась Кольская флотская рота, составленная из направленных на Север кронштадтцев. Преобладавшие в ней, по всей видимости, анархисты, доказывавшие на кораблях и в Центромуре, что все офицеры одинаковы и никого из них нельзя уважать, и осуществили самосуд, хотя в свидетельствах на тот момент фигурировали «двое неизвестных, одетых в матросскую форму». В последующем историки строили сами разные версии в основном с акцентом на месть аскольдовцев за гибель товарищей.

На рубеже 1917–1918 годов матросский актив в Петрограде, оказавшись на вершине политических событий, нуждался в историческом подкреплении своей авангардной роли. Именно поэтому четыре расстрелянных в период т. н. Тулонских событий матроса с крейсера «Аскольд» стали подходящим поводом для напоминания большевикам о революционных заслугах моряков. В январе 1918 года на 3-м Всероссийском съезде Советов о них неожиданно вспомнил герой недавнего разгона Учредительного собрания матрос А.Г. Железняков. После его пламенной речи, весь съезд, включая В.И. Ленина и Я.М. Свердлова, почтил память казненных аскольдовцев вставанием и минутой молчания. После этого нарком П.Е. Дыбенко отдал распоряжение арестовать контр-адмирала К.Ф. Кетлинского. Однако через несколько дней в результате ходатайства представителей мурманских властей и Морского генерального штаба, Верховная морская коллегия постановила освободить арестованного. Так же как и в случае с убийством министров Временного правительства А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина, такая мягкость центральных властей не соответствовала взглядам анархически настроенных матросов. К тому же к концу января обнаружилось явное отставание Севера от Балтики и Черного моря в борьбе с «драконами». Именно в это время (в первой половине февраля) планировалась массовая демобилизация матросов с Мурмана. И у матросов флотилии Северного Ледовитого океана имелась насущная потребность в фактуре для рассказов о своих революционных подвигах землякам. Все это вместе взятое и сыграло определяющую роль в убийстве К.Ф. Кетлинского.

Со смертью контр-адмирала сразу же резко встал вопрос: кем его считать? Жертвой революции или наоборот – устраненным препятствием на пути ее углубления? Практические последствия, от того, какое решение будет принято, могли быть очень большими. В первом случае за него следовало мстить контрреволюции, в поводе для чего так нуждались тогда леваки. Во втором же варианте, в зависимости от решаемых задач, следовало или стремиться, не допускать подобных случаев, или, наоборот, пропагандировать и развивать начатое дело. К.Ф. Кетлинского похоронили с революционными почестями…Таким образом, вначале его обвинили жертвой революции.