В огне государственного катаклизма

Но целеустремленная, упорная работа по освобождению командных кадров флота из тюрем ВЧК началась, однако, лишь после того, как в командование Морскими Силами Республики вступил Э. С. Панцержанский, бывший старший лейтенант и старший офицер эсминца «Гром» в Моонзундском сражении в начале октября 1937 года, в гражданскую командовавший Онежской флотилией, а после ее окончания — начальник Морских Сил на Каспии и Черном море. По воспоминаниям Н. М. Панцержанской, жены коморси, арестованной сразу же вслед за мужем — «врагом народа» в 1938 году, Э. С. Панцержанский был вызван из Севастополя в Москву Троцким в конце сентября или в начале октября 1921 года. Председатель Реввоенсовета предложил ему пост командующего Морскими Силами и помглавкомора (помощника главкома по морской части). В этих воспоминаниях говорится, что Панцержанский был принят Лениным и Троцким и что он доложил вождям о массовых арестах военморов из бывших офицеров, о резком снижении из-за этого боевой готовности флота. На что ему будто бы было предложено подать наркомвоенмору списки арестованных с пояснительной запиской.

Такая справка и была 22 ноября, то есть в день вступления Панцержанского в должность, подана за его подписью Троцкому.

«Арест командного состава Балтийского флота и Петроградских морских учреждений, — указывается в «справке», — был приурочен к моменту фильтрации, причем наибольший комплект арестованных пришелся на сборный фильтрационный пункт, куда стекались по вызовам комиссии...»

В тот же день, явно по договоренности с Панцержанским, отправляет письмо Троцкому и начальник МСБМ Викторов:

«...моряки до сего времени сидят в заключении... положение их крайне тяжелое, так как большинство из них было взято в легких костюмах; питание — едва хватающее, чтобы не умереть.

Согласно Вашего приказания доношу список лиц комсостава, которых я лично знал как честно служащих РСФСР и коих ходатайствую вернуть на Балтийский флот:

Ралль — начальник Оперативной части, Вонлярлярский — нач. 2 дивизиона тральщиков, Черепанов — командир «Яуза», Павлович — командир 4 дивизиона тралыциков, Александров — командир «Кубань», Кузнецов — флаг-секретарь наморси, Шельтинга — командир эск. миноносца «Изылметьев», Дулов — командир эск. миноносца «Гарибальди», Сно — инженер-механик, Жиденев — старший механик «Изяслав».

В заключение ходатайствую о немедленном освобождении всех арестованных, коим не предъявлено никаких обвинений и о возвращении в свои части...».

Троцкий действует.

Вполне вероятно, самолюбие Троцкого было задето. ВЧК провела аресты без его ведома и даже уведомления. И Реввоенсовет Республики вступил в конфликт с ВЧК.

Троцкий против Дзержинского... Надо отметить, что председатель РВСР, взявшись за освобождение бывших офицеров, действовал быстро и энергично. Уже 24 ноября его управделами пересылает «справку» Панцержанского и доклад Викторова «на заключение» заместителю председателя ВЧК И. С. Уншлихту. Положение Уншлихта было явно затруднительным. Очевидно, ВЧК не получила ко времени запроса Троцкого показаний арестованных об их контрреволюционной деятельности. «Дело», по замыслу масштабное, очевидно, не складывалось, и это поняли в ВЧК. Еще в середине октября 18-е отделение Особого отдела ВЧК предложило своему начальству разделить на две категории 321 военмора, находившихся на тот момент в тюрьмах (а где еще 39 человек?!). К первой категории автор документа предлагал отнести «лиц политически неблагонадежных и вообще нежелательных в рядах Красного Флота». Ко второй — «лиц, в отношении которых надлежит вести дальнейшую разработку и следствие на предмет изобличения их в соприкосновенности к зарубежному шпионажу и другим преступлениям».

Не подумайте, что отнесенным к первой категории предлагалось дать свободу.