В огне (ЛП)

Я могу, в принципе, найти в «Честерсе» того, кто ищет смерти. Или кого-то слишком пьяного...

Я что, теряю человеческий облик? Или во мне изначально слишком мало от человека?

Я сжала руками виски и застонала.

И вдруг все мышцы моего тела напряглись, словно встали навытяжку, хотя я не двигалась.

— Бэрронс. — Я уронила руки и подняла голову.

— Мисс Лейн.

Он сел напротив меня с такой грацией, что я удивилась, как могла когда-то считать его человеком. Его тело буквально влилось в парчовое кресло, обогнув подлокотник, как вода огибает камень, и снова превратившись в гибкие мускулы. Он двигался так, словно четко знал все измерения и расположение предметов в комнате. Бэрронс не шел, не шагал, не крался, он скользил, с безукоризненной точностью определяя расположение других атомов относительно своего тела. Ему легко было прятаться за неодушевленными предметами и притворяться таким же.

— Ты всегда так двигался, просто я не замечала? Я настолько рассеянна?

— И да, и нет. Вы были рассеянны. Прятали голову в своей тугой розовой попке. Но я никогда так не двигался при вас. — Его взгляд истекал сексуальными намеками. — Хотя пару раз я мог двигаться так сзадивас.

— Ты перестал скрывать от меня свои секреты?

— Настолько далеко я бы не зашел.

— Но что скрывать такому, как ты?

— А вы правда хотите это знать? — И снова блеск его глаз завел меня.

Прошла почти неделя после смерти Фионы, и мой гардероб теперь шел мне, как никогда. На мне были черные штаны с серой вставкой и моя любимая розовая футболка с надписью «я СОЧНАЯ девчонка» на груди и шифоновыми рукавами-фонариками. Свои светлые волосы я повязала шарфом, в ушах болтались сережки Алины в виде сердечек. Мои ногти отросли, и я сделала французский маникюр, но для педикюра использовала черный лак. На этом дихотомия [12]не заканчивалась. На мне были черные кружевные трусики и бело-розовый полосатый лифчик. Да, у меня были проблемы.

— Кризис самоопределения, мисс Лейн?

Еще недавно я начала бы огрызаться. Но я наслаждалась моментом. Я сидела в моем магазине, пила горячее какао, смотрела на Бэрронса при свете свечей и камина, под рукой были мои дневник и lPod, и я знала, что мои родители и мой мир почти в порядке, если не считать небольшой проблемы со мной. Друзья и любимые были в безопасности. Я дышала. Те, кто имел для меня значение, тоже. Жизнь была прекрасна.

Не так давно я думала, что никогда больше не окажусь здесь. Никогда не увижу слабой чувственной улыбки на губах Бэрронса, которая говорила о том, что он развлекается в ожидании настоящегоудовольствия. Никогда не буду обмениваться с ним насмешками и спорить о планах. Никогда не пойму, что до тех пор, пока Бэрронс жив, книжный магазин будет бастионом на страже границ распространения Темных Зон, Фейри и монстров. Это место было крепостью, хранившей мое сердце.

Я ненавидела Бэрронса за то, что он позволил мне горевать, но я была благодарна ему за то, что он бессмертен, а значит, горя и потерь больше не будет.

Я никогда не сломаюсь при Бэрронсе. Ничто не сможет навредить мне, пока он рядом, потому что он надежен, как приход ночи, неизбежен и вечен, как рассвет. Да, я все еще не знала, кто он, и меня интересовали его мотивы, но это могло подождать. Порой время расставляет все по местам лучше, чем попытки выведать и выяснить.

— Я больше не знаю, что носить, поэтому решила смешать стили.

— Попробуйте собственную кожу.

— Для нее холодновато.

Мы уставились друг на друга.

Его глаза не сказали: «Я вас согрею»,а мои не ответили: «Так чего же ты ждешь?»Бэрронс не произнес: «Черта с два я сделаю первый шаг»,так что я не решилась парировать: «А жаль, потому что я не могу, потому что я...»И он не рявкнул: «...давлюсь собственной гордостью?!»

— Можно подумать, что ты не такой же.

— Простите?

— Ну правда, Бэрронс, — сухо сказала я. — Не одна я только что молчала, и ты это знаешь.

И снова его улыбка.

— Сложная вы штучка, мисс Лейн.

— Сам такой.

Он сменил тему:

— Келтары привезли в «Честере» своих жен и детей.

— Когда?

Наш поход в Белый Особняк занял почти пять недель дублинского времени. На обратном пути мы остановились в библиотеке и забрали с собой столько книг, сколько смогли унести вместе с телом Фионы. Я не только пропустила день рождения Дэни, я пропустила и свой день рождения, который был первого мая. Время буквально летело на крыльях.

— Около трех недель назад. Им хватило времени, чтобы обустроиться. И они отказываются уходить без Королевы.

— То есть они обосновались там навсегда.

— Именно.

— И сколько у них детей?

Я попыталась представить «Честере», в котором на холодном этаже из хрома и стекла обустраивается семья. Как дети, завернутые в одеяла и сосущие большой палец, ходят вдоль балюстрады. Это казалось жутко неправильным и в то же время до смешного необходимым. Возможно, Келтарам удастся смягчить фундаментальную крутизну этого места.