В огне передовых линий

Вечером 1 ноября, как всегда, я докладывал командарму об итогах боевых действий дивизии в течение дня. Доклад этот был короток: несмотря на сильное давление противника, шахтерские полки прочно удерживают занятый по Миусу рубеж. Еще ни разу за все время боев в Донбассе я не испытывал такого глубокого и радостного удовлетворения. Даже после первой схватки с врагом. Ведь там, под Успеновкой, Константиновкой, Ново-Михайловкой, немецко-итальянские соединения имели дело с полнокровной 383-й стрелковой. Здесь же, на подступах к Красному Лучу, в каждом из наших полков насчитывалось от силы 600―700 активных штыков. И все-таки мы устояли.

Последующие четыре дня ожесточенные бои продолжались.

Правый и левый соседи дивизии, выполняя приказ командарма, одновременно ударили по врагу и потеснили его. Командир 49-го горнострелкового корпуса противника, опасаясь дальнейшего развития этого успеха, сомкнул боевые порядки 1-й и 4-й горнострелковых дивизий к правому флангу и в образовавшийся разрыв двинул 198-ю пехотную дивизию, которая еще с 10 октября все время двигалась во втором эшелоне корпуса. Свежее гитлеровское соединение, введенное в бой в полосе нашей дивизии, ринулось на оборону шахтеров.

Главные удары 198-я пехотная дивизия наносила все с тех же двух плацдармов — у Яновки и Княгиневки. Особенно упорно она наращивала усилия на втором, наступая в северном и северо-восточном направлениях по балке Хрустальная. Стык флангов 694-го и 691-го стрелковых полков, продавленный узким острым клином врага, натянулся до предела. И тогда 696-й полк стал позади этого стыка.

Командующий армией, видя угрожающее положение, выдвинул из своего резерва 961-й стрелковый полк на участок Яновка, Грибовка и, передав его мне в оперативное подчинение, расширил нашу полосу обороны. Однако это расширение в тот момент для нас было при сопоставлении всех минусов и плюсов больше добром, чем злом. 961-й полк был кадровый, с полным штатом личного состава и вооружения, имел боевой опыт. Он решительно навис над левым флангом плацдарма противника у Яновки и отвлек туда его силы, которые могли быть использованы для развития успеха 198-й пехотной дивизии в направлении Штеровка и Красный Кут.

Снова крепко помог нам эрэсовский дивизион. Своим точным залпом он накрыл на правом берегу Миуса до батальона пехоты с минометами и артиллерией. Это подкрепление двигалось на плацдарм в Княгиневку. Еще до двух рот противника было уничтожено батареями 966-го артполка и минометчиками стрелковых полков на северной окраине Княгиневки 5 ноября, когда немцы попытались атаковать в стык между 2-м и 3-м батальонами 694-го стрелкового полка. Особенно отличилась 4-я гаубичная батарея под командованием лейтенанта Б. С. Тагана. Поставив орудия на прямую наводку, этот молодой командир, пришедший в нашу дивизию с училищной скамьи, в упор расстреливал густые цепи противника. За день батарея уничтожила более 100 гитлеровцев, сожгла два вражеских бронетранспортера.

С утра 6 ноября командир 198-й пехотной дивизии генерал Бёмэ попытался опять начать наступление, но, когда мы отбили первую атаку, установилось относительное затишье. Больше в этот день гитлеровцы не атаковали. И не потому, что им надо было собраться с силами или произвести какую-то перегруппировку. Противник выдохся. Видимо, получив приказ перейти к обороне, он прямо среди бела дня приступил к земляным оборонительным работам. Вскоре об этом же мне сообщили и командиры соседних с нами соединений.

Кто пережил арьергардные бои 1941 года, тому нетрудно понять тогдашние наши чувства. Для нас это было большой победой. Да еще в такой знаменательный день — в самый канун 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции! Мы знали, что на других оперативных направлениях, особенно под Москвой, на огромном фронте борьбы советского народа против немецко-фашистских захватчиков все еще идут кровопролитные бои. Мы знали, что инициатива по-прежнему остается в руках ненавистного врага. Но после того как нами была остановлена 198-я немецкая пехотная дивизия, после того как стали зарываться в землю соединения 49-го горнострелкового корпуса гитлеровского вермахта, мы вдруг очень отчетливо почувствовали, что скоро враг будет остановлен повсеместно.