В огне повенчанные. Рассказы

— Чем долбанете? Электрокабель еще не восстановлен, а шнур ваш прочадит столько, что пропустим через мост всю колонну. Пора!.. Иначе погибнем все!.. Подарим немцам мост, и танки ударят по отходящей дивизии. — Реутов почти кричал. Дважды его правая рука судорожно протягивалась к ракетницам и оба раза, почувствовав в локте сильный захват Дольникова, отдергивалась.

— В машинах раненые, товарищ полковник, — глухо проговорил Казаринов, не спуская глаз с предпоследней машины.

— В предпоследней машине находится военврач Казаринова, жена лейтенанта, — сказал Дольников, рассчитывая хотя бы этим повлиять на полковника, который с каждой секундой все больше и больше терял самообладание.

— Фронтовая подруга?! — с надсадным хрипом выкрикнул Реутов.

— Не подруга, а законная жена, хирург армейского госпиталя! — с вызывающей резкостью бросил Дольников и отодвинул от полковника ракетницы к правой стенке бойницы.

Полковник бросил бинокль и, склонившись над взрывной машинкой, принялся лихорадочно крутить рукоятку. Взгляд его метался от машинки к мосту и от моста к машинке. Видя, что электрокабель не восстановлен, Реутов со злостью отшвырнул машинку в угол дота и всем телом судорожно потянулся к ракетницам. И снова его руку задержал Дольников.

— Там же раненые, товарищ полковник! Успеем взорвать огневым способом!.. Там у меня надежные солдаты!..

Реутов взъярился. В его бесцветных округленно-выпученных глазах вспыхнуло негодование: ему, полковнику, начальнику штаба дивизии, смеет перечить какой-то капитан-саперишка!..

— Вы что, капитан?! Кто здесь старший командир?! — каким-то не своим голосом прокричал Реутов.

— Не порите горячку, товарищ полковник… Никто вам не прекословит. Вас просто просят. Мы можем пропустить колонну и вполне успеем подорвать мост, когда на него войдут немецкие танки.

Но Реутов уже не слышал капитана. В бинокле, десятикратно сокращающем расстояние, танки надвигались прямо на него страшными запыленными громадами, он видел направленные на дот жерла покачивающихся пушечных стволов, и его била дрожь.

Казаринов до крови закусил нижнюю губу и не сводил взгляда с предпоследней машины, уже въехавшей на мост. Он поднес к глазам бинокль, выпавший из рук Реутова.

По тревожным лицам Галины и шофера, которые время от времени испуганно оглядывались назад, он догадывался: они уже знают, что их настигают немецкие танки. А увеличить скорость нельзя — впереди идут такие же машины с ранеными. Шоссе изрыто воронками, лавируя между которыми, машины с трудом двигались в один ряд.

Высунув из амбразуры руку с ракетницей, полковник одну за другой выпустил в сторону моста две красные ракеты, после которых к мосту полетела синяя. Описав кривую, она, не до конца сгорев, упала на мост, чуть ли не под колеса одной из машин.

У Казаринова сжалось сердце. О немецких танках он забыл. Он видел только предпоследнюю машину. Вот она миновала треть моста… Вот впереди идущая машина почему-то замедлила ход… В глазах Галины метался испуг: она высунула голову в дверцу кабины и зачем-то посмотрела назад, потом что-то сказала шоферу. Судя по движениям ее губ и по выражению лица, Григорию показалось, что она успокаивает шофера, в глазах которого холодел ужас перед надвигающимся концом. Вот предпоследняя машина уже на середине моста…

— Сапожники!.. Что там у них?! Неужели заело?! — с визгом прокричал Реутов. В руках его мелко трясся тяжелый полевой бинокль. — А пушки?! Что же молчат наши пушки?! Ведь они еще не все снялись?..

И вдруг… Бинокль выпал из рук Казаринова. Чуть ли не под передними колесами предпоследней машины взлетел в воздух целый пролет моста. Звук взрыва дошел позже, когда Григорий, закрыв руками глаза, боялся взглянуть туда, на мост… Но это продолжалось секунды, пока какая-то неведомая сила не заставила Григория снова взять в руки бинокль и навести его на мост.

Левобережной половины моста словно не бывало. Над водой возвышались быки с обрубленными, рваными концами, из которых торчала ржавая искореженная арматура. Григорий отчетливо видел, как из кабины предпоследней машины вылез шофер. Очевидно, он был ранен или контужен. Ноги его не держали, и он, цепляясь руками за борта кузова и медленно оседая, поник тут же, у колес. Следом за шофером выскочила из кабины Галина. На ней была длинная командирская шинель, туго затянутая в талии широким ремнем. С плеча ее свисала санитарная сумка. Даже пистолет в кобуре, висевший на ремне, успел заметить Григорий, хотя смотрел на ее лицо, перекошенное от ужаса и страха.

Реутов лежал не шелохнувшись. Впившись глазами в бинокль, он не сводил перекрестия сетки с моста. Он успел прикинуть, что опасность прорыва танков на левый берег миновала. Даже облегченно вздохнул. Только теперь он вспомнил, что в предпоследней машине, остановившейся перед прораном, находится жена лейтенанта Казаринова. Он видел ее лицо. Даже накануне гибели оно было прекрасно.