В огне революции: Мария Спиридоновна, Лариса Рейснер

Мария Спиридонова обладала слишком большим и весьма нелегко доставшимся авторитетом, чтобы в это время бурных перемен похоронить себя в таежной глуши. 31 мая она вместе с Анастасией Биценко прибыла в Москву в качестве делегата от Забайкальской области на 3-й съезд Партии социал-революционеров (ПСР), на котором женщин избрали в почётный президиум. Тем самым Маруся вернулась на историческую сцену и вошла в Северный комитет ПСР, в котором преобладали сторонники углубления революции. Правда, у эсеров уже имелись признанные вожди, В.М. Чернов и Н.Д. Аксентьев. Самое непримиримое отношение к большевикам было у Аксентьева, который говорил, что большевизм – это абсолютное метафизическое зло, потому что они не способны к демократической эволюции. Между ними и Спиридоновой началась скрытая борьба за первенство. По-видимому, Маруся трудно искала в партии и в разворачивающихся событиях свое место, принадлежавшее ей, как она считала, по праву. Наверное, ей тогда казалось, что жизнь только начинается, что идеалы становятся реальностью, что наступило „второе пришествие“.

Но в действительности оказалось, что это был всего лишь второй акт трагедии.

Прежде всего, повзрослевшая, выработавшая и выстрадавшая свои убеждения революционерка должна была разобраться в ситуации. Биографические исследования общими словами упоминают, что она активно работала в Петроградской организации, выступала с агитационными речами о прекращении мировой войны, передаче земли крестьянам, а власти – Советам в воинских частях и среди рабочих. Современников поражал контраст между ее внешностью и характером выступлений. „Она худенькая и маленькая, как Вера Фигнер. Простенькое лицо ее прелестно, как хорошая подробность настоящей России. Только она рано подсыхает, и ее интернационализм, и пенсне на носу, и желтеющее лицо – все это как первая черная голая ветка деревьев, когда осенью с них опадает листва“, – отмечал современник.

В Петрограде Маруся встретилась со своим несостоявшимся суженым Владимиром Вольским, который в свое время отнесся к ней с особым сочувствием и одновременно брезгливостью. Они, хотя и принадлежали к одной партии, оказались настолько разными людьми, что даже не нашли общих тем для разговора.

И Чернов, и Спиридонова активно искали в этом поминутно меняющемся политическом мире союзников.

Постепенно к Марусе возвращалась известность. Эта „бледная женщина в очках, с гладко причесанными волосами, похожая на учительницу из Новой Англии“, по свидетельству американского журналиста Джона Рида, автора знаменитой книги „Десять дней, которые потрясли мир“, была в 1917 году „самой популярной и влиятельной женщиной в России“. Ему вторил другой поэт, предположительно Б. Пастернак:

По всей земле осипшим морем грусти,
Дымясь, гремел и стлался слух о ней,
Марусе тихих русских захолустий,
Поколебавшей землю в десять дней.

Революционное прошлое, чудовищные издевательства бесчеловечной царской полиции, долгие годы тюрьмы и каторги, обеспечили ей в народе престиж, почти равный тому, каким обладал Ленин. Ее политический взлет был обусловлен как репутацией „страдалицы“ и „народной заступницы“, так и тем, что благодаря популистским выступлениям, она смогла получить известность эмоционального оратора, публициста и политического деятеля, отстаивающего крестьянские интересы. Когда она выступала, в голосе звучали истерические нотки, но в те годы такой накал страстей казался естественным.

Крайне аскетический и строгий облик революционерки усиливал убедительность ее выступлений. На сохранившихся кадрах кинохроники у нее милое, очень женственное лицо, на ней скромное закрытое платье с защипами на лифе и круглым воротничком; вокруг головы закручена толстая коса. Революционные газеты называли ее „эсеровской богородицей“, а многие современники считали либо „блаженной“, либо „неистовой“.

Поэты снова принялись за ее прославление. Пастернак еще раз упомянул Спиридонову в своём романе в стихах „Спекторский"::

Жанна д'Арк из сибирских колодниц,
Каторжанка в вождях, ты из тех,
Что бросались в житейский колодец,
Не успев соразмерить разбег.

Стихотворения и поэмы: В 2-х т. I 1. Л., 1990

Сергей Есенин, находившийся под сильным влиянием своей жены, красавицы левой эсерки Зинаиды Райх, вступил в партию социал-революционеров. Сыграло роль глубокое впечатление от юношески-отчаянного покушения Марии Спиридоновой и ее теперешней одержимости. В поэме „Емельян Пугачёв“ очевидна реминисценция ее поступка: