В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

Так или иначе, судьбе было угодно, чтобы неизбежный конец города был отсрочен. Это произошло благодаря тому, что один из советских офицеров слишком сильно поверил в свою удачу и, как говорят русские, полез на рожон. В результате его танк был захвачен вместе с ним самим. После этого в наших руках оказалась секретная карта русских, на которой территория города была разделена на сектора, обозначенные цифрами и буквами алфавита. С помощью этой карты специалисты, занимавшиеся радиоперехватом, всегда могли определить, в каких секторах будут проходить новые атаки русских. Услышав, что передовые отряды русских «продвинулись в сектора ХЗ и Б5», наши связисты тут же смотрели в карту и понимали, где именно находятся войска противника.

Эта информация оказалась крайне полезной для командующего гарнизоном крепости. Благодаря ей генерал Нихофф мог вовремя принять контрмеры, на которые у нас оставалось вполне достаточно времени. Захваченная карта была самым большим подарком судьбы, доставшимся нам в те дни.

Вполне естественно, что в военных операциях мы также пользовались кодовыми именами. Но мы их постоянно меняли, поскольку знали, что русские столь же исправно занимаются радиоперехватом. Нередко мы использовали ботанические названия или профессиональные термины и наименования. Так, старшего сержанта мы называли «художником», а командира полка «господин 22-й». Районы Бреслау получили у нас экзотические и тропические имена, никак не связанные со зданиями, которые там находились. Городское управление мы называли газовым заводом, детский сад — крематорием и т. п. Раненых мы именовали мулатами, а убитых — индейцами. Надо сказать, что рост количества и тех, и других создавал огромные неудобства для немецких официальных лиц, оперировавших информацией, поступавшей с фронта, и стремившихся представить боевую ситуацию в более приглядном свете. Как мне признался впоследствии один из этих людей, все они тогда работали, руководствуясь установкой: «Пусть даже мы и проиграем войну в действительности, но на бумаге мы должны выиграть ее!»

Каждый из учившихся в школе жителей города знал о предсказании: «Когда воды Одера превратятся в кровь, будет близок конец Бреслау». Теперь течение Одера приобрело багровый оттенок, наполненное кровью огромного количества людей, сражавшихся в те дни в Бреслау. Однако маршалу Коневу пришлось прождать еще некоторое время, прежде чем он, взяв город, смог отвести от стен Бреслау свою армию. Пришлось ждать до конца апреля и несколько майских дней.

Между тем, после жестокой бомбардировки осажденного города в пасхальные дни генерал Глуздовский на своем командном пункте не ожидал стойкости со стороны солдат, защищавших Бреслау, и жителей силезской столицы. Несколько следующих дней были непривычно тихими, как будто русские хотели дать нам время, чтобы мы осознали плачевность своего положения. Нам было неизвестно, что у русских была и другая очень веская причина для этого. После пасхального штурма войска 6-й советской армии и 1-го Украинского фронта были столь изнурены и понесли столь высокие потери, что им требовалось время для переформирования.

Несмотря на затишье, наше командование не могло позволить себе даже помыслить об отдыхе. Слишком многое нужно было сделать, продумать и организовать. У нас были огромные потери среди военных и гражданского населения. Но, помимо этого, нам теперь крайне не хватало боеприпасов. Дошло до того, что наша артиллерия получила приказ вести огонь только в чрезвычайных ситуациях. По той же причине наш легендарный бронепоезд, созданный рабочими «ФАМО», мог использоваться лишь эпизодически.

Был и еще один крайне болезненный момент. У каждого разный порог устойчивости к боли и нервному напряжению. Поэтому многие из наших бойцов решили встать на другую сторону. Они дезертировали. Дезертиры выдали советским войскам местонахождение командного пункта генерала Нихоффа в Либихсхехе, и он незамедлительно попал под продолжительный обстрел артиллерии и бомбардировки авиации. Под непрекращающимся огнем окутанный дымом КП генерала напоминал дремлющий, но дымящийся вулкан и был виден за несколько километров. Но даже когда командный пункт Нихоффа 14 апреля был перенесен в подвалы Городской университетской библиотеки, русские узнали об этом уже на следующие сутки. Определенно, им в этом помогли такие же Тани, как моя русская красавица, оставшиеся в стенах крепости. Кроме того, русские забрасывали в город группы участников Сопротивления, чтобы они сформировали очаги оппозиции и раздували среди солдат пламя мятежа. Возможно, планировалось даже убийство генерала Нихоффа. Тем не менее подозреваемые в подобной деятельности были найдены и арестованы. Их судьбу решил военный трибунал.

В те же дни в Бреслау нам довелось столкнуться и с немцами, сражавшимися против немцев. Это был горький опыт. Наши бывшие товарищи смогли пойти воевать против своих же соотечественников, взяв в руки русское оружие. Их поведение разительно контрастировало с самопожертвованием наших бойцов, оставшихся в строю.