В огнях Майдана

– Мама да, но папа пока не знает. – Я никогда не умела врать, считая, что рано или поздно правда всё равно всплывает и от этого становится только хуже. Даже маленькие мелочи, которые приятнее утаить для своего же спокойствия в дальнейшем перерастают в Шекспировскую драму с необъятным размахом и печальным концом. Пусть это больно, пусть меня ненавидит весь мир но я говорю только то, что думаю, а иногда совсем не думаю, что я говорю.

– Он наверное у тебя строгий? – Она смутилась, но виду не подала, видимо моя откровенность не возмутила её.

– Нет, он просто генерал. – Я вздохнула, в голове всплывали отрывки из детства, на мгновенья, унёсшие меня далеко от сюда и даже немного успокоили.

– Генералы Украинской армии все такие – с материнской улыбкой на безмятежном лице стала успокаивать меня женщина. Кажется, ещё немного такого тепла, этих слов, этой улыбки, её заботы и я как и Коля назову её мамой. Но мой язык всегда был моим врагом, а разум слишком молод и наивен что бы во время его прижать.

– Он Русский – сорвалось с моих губ – мы с Ростовской области, там и с Колей познакомились, на границе.

Хрустальная салатница времён СССР выскользнула из обмякших рук, в дребезге разлетевшись по кухне. Материнская улыбка исчезла с лица пожилой женщины. Глаза поблекли, а морщины, ещё недавно разгладившиеся незримой рукой счастья и мерцающей улыбкой, словно шрамы рубцевали некогда прекрасное лицо. Всю жизнь она мечтала о дочери, но бог подарил ей только сыновей. Мы обе так долго ждали этой встречи, но я никак не могла предположить, что одна моя фраза в дребезге разнесёт все мечты о счастливой семье по мраморной плитке кухни Киевской квартиры.

– Я помогу – списав всё на неосторожность, я кинулась собирать осколки и салат с пола, но меня оборвал дрожащий холодом голос.

– Ступай, я сама… – В нем было столько печали, что мне стало не по себе, мурашки пробежали по моей спине, на лбу выступила холодная испарина.

Тогда, я многого не понимала, вернее не могла ещё понять. Ведь для каждой истины приходит своё время. Из нутрии меня сжигало чувство, что я чужая, и не просто чужая, мне не рады, от этой мысли меня охватило холодное оцепенение. Все казалось как в тумане, в котором я бреду, не разбирая дороги. Будто сплю и вот-вот проснусь в своей постели от спасительного голоса матери как просыпалась последнюю неделю. Уже не знаю сон это или страшная реальность. Я не раз слышала, что на Украине не жалуют русских, но что бы так встретили эту новость родители любимого, неужели он не говорил об этом, неужели не предупредил, ни мать, ни отца? Нет! Нам не дадут жить… в голове, словно колокола звенели слова бабули «Выбирать надо не мужа, а свекровь», но она так же и говорила, что «…коль давалось влюбиться в сына строптивой особы нужно стать ей другом, а не врагом… Ещё ни одна девушка не выиграла войну против Матери… Это трата времени и сил впустую…» Мои размышления прервали крики доносящиеся из зала. До конца убившие меня.

– Зачем ты припёр эту Москальку на наш дом?

– Петь, убавь гонарок, она моя девушка – почти шёпотом пытался успокоить брата Коля. Но его усилия были бесполезны.

– Вот так встреча, братик! – В грубом баритоне как колокольчики звенели нотки сарказма, жаля моё изрезанное хрусталём сердце. – Не ожидал, так не ожидал! Ты бы мне ещё нож в спину воткнул, как тебя угораздило то?

– Тише брат, ты чего разошёлся?

– Шо, боишься, Москалька услышит? – он не унимался, словно кобра смертельно жаля меня каждым своим словом. – Я офицер элитного батальона, я будущее нашей страны, я её «Свобода», я лицо будущего «Правого сектора», а ты припёр в мой дом русскую шкуру! Ты осквернил наш дом и опозорил нашу семью! – Его взгляд упал на мою сумку, на ручке которой ещё с мая победоносно висела двухцветное знамя прошлого единства и общей победы. – Ах ты шкура москальская! – несколькими небольшими шагами он пересёк коридор и схватил мою сумку, я в ужасе забилась в угол, а он словно не заметив меня перекинул всю свою агрессию на безвинный лоскуток висевший на её ручке больше для украшения. Молодой мужчина орал так, будто маленькая георгиевская ленточка угрожала его жизни и карьере, он озлобленно топтал её вместе с моей сумкой, словно змею, пытавшуюся смертельным жалом пронзить его душу. Втаптывая в пыль память своих предков, бок о бок проливавших кровь на полях сражений. И не важно, кто где лёг костьми у Сталинграда или Бреста, во Львове или на Курской дуге. Раньше мы были один народ и одна страна и победа у нас тоже одна… Но это было раньше…

Забившись в угол коридора, я трепетала словно осенний лист, под порывами ледяного хладнокровного ветра, бесчувственно убивающего мне подобных. Сердце моё трепетало от ужаса рокового дня, в который меня навсегда покидало моё счастье. А у меня не осталось сил сражаться за него.