Въ огонь и въ воду

Гуго не былъ у Орфизы де Монлюсонъ съ того самаго дня, когда онъ имѣлъ съ ней, въ присутствіи графа де Шиври, объясненіи мо поводу знаменитой записки, которая привела его окольными путями изъ улицы дез-Арси въ павильонъ Олимпіи черезъ отель принцессы Маміани. Онъ не сомнѣвался въ томъ, что она не нарушитъ назначеннаго ею самой срока и кромѣ того смотрѣлъ на нее, какъ на такую крѣпость, которою искусный полководецъ можетъ питать надежду завладѣть тогда только, когда совсѣмъ окончитъ всѣ свои подступы. Однакожъ онъ не хотѣлъ уѣхать изъ Парижа, не простившись съ нею; поэтому онъ отправился въ тотъ же день въ отель Авраншъ.

Увидѣвъ его, Орфиза слегка вскрикнула отъ удивленья, впрочемъ немного притворнаго.

— Вы застаете меня за письмомъ къ вамъ, сказала она; право, графъ, я ужь думала, что вы умерли.

— О! герцогиня, кое что въ этомъ родѣ могло бы въ самомъ дѣлѣ со мной случиться, но вотъ я живъ и здоровъ…. и первая мысль моя — засвидѣтельствовать вамъ мое почтеніе.

— Эта первая мысль, какъ вы говорите, не слишкомъ однакожь скоро пришла вамъ въ голову. Но когда ѣдутъ съ графомъ де Колиньи въ Венгрію, то понятно, что нѣтъ времени обо всемъ подумать — вѣдь вы ѣдете, неправда-ли?

— Безъ сомнѣнія, ѣду, герцогиня.

— При дворѣ только и рѣчи, что о привязанности его къ вамъ… Назначенный королемъ главнокомандующій говоритъ объ васъ въ такихъ выраженіяхъ, которыя свидѣтельствуютъ о самой искренней дружбѣ между вами. Онъ говоритъ даже, что въ этомъ дѣлѣ многимъ обязанъ вамъ.

— Графъ де Колиньи преувеличиваетъ….. Все сдѣлали его собственныя заслуги. Впрочемъ, признаюсь, когда я люблю кого-нибудь, то моя преданность не отступаетъ ни передъ чѣмъ.

— Если сблизить его слова съ вашими частыми визитами графинѣ де Суассонъ, которая, какъ говорятъ, особенно къ вамъ внимательна и благосклонна, то можно вывести заключеніе, что ваша судьба въ короткое время значительно измѣнилась къ лучшему…. Что жь это за секретъ у васъ, графъ, чтобъ дойдти такъ быстро до такихъ блестящихъ результатовъ?

— Я вспомнилъ о девизѣ, о которомъ вы сами мнѣ говорили, герцогиня.

— О какомъ девизѣ?

— Per fas et nefas.

Горькая улыбка сжала губы Орфизы.

— Желаю, сказала она, чтобъ этотъ девизъ былъ вамъ такъ-же благопріятенъ и въ Венгріи, какъ былъ во Франціи

— Я надѣюсь. Если я ѣду такъ далеко, то именно затѣмъ, чтобъ поскорѣй заслужить шпоры. Мой предокъ завоевалъ себѣ имя, которое передалъ мнѣ, и гербъ, который я ношу, цѣной своей крови и остріемъ своей шпаги… Я хочу дойдти тѣмъ же путемъ къ той цѣли, къ которой стремлюсь… Цѣль эту вы знаете, герцогиня.

— Я помню, кажется, въ самомъ дѣлѣ, эту исторію, которую вы мнѣ разсказывали. Неправда-ли, дѣло шло о Золотомъ Рунѣ? Развѣ все еще на завладѣніе этимъ Руномъ направлены ваши усилія?

— Да, герцогиня.

— Это меня удивляетъ!

— Отчего же?

— Да оттого, что, судя по наружноcти, можно-было подумать совершенно противное…

— Наружность ничего не значитъ…. поверхность измѣнчива, но дно остается всегда неизмѣнно.

Улыбка Орфизы потеряла часть своей горечи…

— Желаю вамъ успѣха, когда такъ! сказала она.

Орфиза встала, прошла мимо Гуго и вполголоса, взглянувъ ему прямо въ глаза, произнесла медленно.

— Олимпія Манчини — это ужь много; еще одна — и будетъ слишкомъ!

Онъ хотѣлъ отвѣчать; она его перебила и спросила съ улыбкой:

— Такъ вы пришли со мной проститься?

— Нѣтъ, не проститься, возразилъ Гуго гордо; это грустное слово я прознесу только въ тотъ часъ, когда меня коснется смерть; но есть другое слово, которымъ полно мое сердце, разставаясь съ вами: до свиданья!

— Ну, вотъ это — другое дѣло! Такъ долженъ говорить дворянинъ, у котораго сердце на мѣстѣ! Прощайте — слово унынія, до свиданья крикъ надежды! До свиданья же, графъ!

Орфиза протянула ему руку. Если въ умѣ Гуго и оставалось еще что-нибудь отъ мрачныхъ предостереженій Брискетты, то все исчезло въ одно мгновенье. Въ пламенномъ взглядѣ, сопровождавшемъ эти слова, онъ прочелъ тысячу обѣщаній, тысячу клятвъ. Это былъ лучъ солнца, разгоняющій туманъ, освѣщающій дорогу, золотящій дальніе горизонты. При такомъ свѣтѣ все становилось возможнымъ! Что ему было за дѣло теперь, забудетъ-ли его равнодушно графиня де Суассонъ, или станетъ преслѣдовать своей ненавистью? Не была-ли теперь за него Орфиза де Монлюсонъ?

Гуго не слышалъ земли подъ ногами, возвращаясь въ отель Колиньи, гдѣ все было шумъ, суета и движенье съ утра до вечера, и это продолжалось ужь нѣсколько дней. Дворъ отеля былъ постоянно наполненъ верховыми, скачущими съ приказаніями, дворянами, просящими разрѣшенія связать судьбу свою съ судьбой генерала, поставщиками, предлагающими свои услуги для устройства его походнаго хозяйства, приводимыми лошадьми, офицерами безъ мѣста, добивающимися службы, молодыми людьми, которымъ родители хотятъ составить военную каррьеру.