Въ огонь и въ воду

— Вы желали говорить со мной, и со мной однимъ? спросилъ онъ.

— Такъ точно, графъ.

— Вы, значитъ, думали, что принесенная вами бумага настолько важна, что, не зная меня и не желая себя назвать, вы сочли себя вправе настаивать, чтобъ я васъ принялъ немедленно?

— Вы сами увидите это сейчасъ, я же вовсе не знаю, что заключается въ этихъ бумагахъ.

— А! отвѣчалъ графъ де-Колиньи съ видомъ любопытства. Онъ протянулъ руку и Гуго подалъ ему пакетъ.

При первомъ взглядѣ на адрессъ, графъ де-Колиньи вздрогнулъ, вовсе не стараясь скрыть этого движенія.

— Графиня Луиза де-Монтестрюкъ!… вскричалъ онъ.

Онъ поднялъ глаза и взглянулъ на стоявшаго передъ нимъ незнакомца, какъ будто отъискивая въ чертахъ его сходство съ образомъ, воспоминаніе о которомъ сохранилось въ глубинѣ его сердца.

— Какъ васъ зовутъ, ради Бога? спросилъ онъ наконецъ.

— Гуго до-Монтестрюкъ, графъ де-Шаржполь.

— Значитъ, сынъ ея!…

Графъ де-Колиньи постоялъ съ минуту въ молчаньи передъ сыномъ графа Гедеона, возстановляя мысленно полустершіяся черты той, съ кѣмъ онъ встрѣтился въ дни горячей молодости, и неопредѣленная фигура ея, казалось, медленно выступала изъ далекаго прошлаго и рисовалась въ воздухѣ, невидимая, но чувствуемая. Вдругъ она предстала ему вся, такая, какъ была въ часъ разлуки, когда онъ клялся ей, что возвратится. Дни, мѣсяцы, годы прошли длиннымъ рядомъ, другія заботы, другія мысли, другія печали, другая любовь увлекли его, и онъ ужь не увидѣлъ больше тѣ мѣста, гдѣ любилъ и плакалъ какъ-то. Какъ полно было его тогда его сердце! какъ искренно онъ предлагалъ ей связать свою жизнь съ ея судьбой!

— Ахъ! жизнь! прошепталъ онъ, и какъ все проходитъ!…

Онъ подавилъ вздохъ и, подойдя къ Гуго, который смотрѣлъ на него внимательно, продолжалъ, протянувъ ему руку:

— Графъ! я еще не знаю, чего желаетъ отъ меня графиня де-Монтестрюкъ, ваша матушка; но что бы это ни было, я готовъ для васъ все сдѣлать.

Онъ сломалъ черную печать и прочелъ внимательно нѣсколько строкъ, писанныхъ тою, кого онъ называлъ когда-то просто Луизой.

Глаза полководца, который видѣлъ такъ часто и такъ много льющейся крови, подернулись слезой и взволнованнымъ голосомъ онъ произнесъ:

— Говорите, графъ, что я могу для васъ сдѣлать?

XXI Король — солнце

Гуго въ нѣсколькихъ словахъ разсказалъ графу де-Колиньи, въ какомъ онъ находится положеніи: дуэль, засада, сраженіе, погоня, найденный пріютъ въ такомъ домѣ, гдѣ честь не позволяла ему оставаться; въ какое затрудненіе поставленъ онъ всѣми этими приключеніями и наконецъ какой помощи пришелъ онъ просить у графа, въ минуту крайней опасности. Онъ разсказалъ все съ полной откровенностью и, увлеченный понемногу своей довѣрчивостью, передалъ всю жизнь свою съ минуты отъѣзда изъ Тестеры. Его честная рѣчь поразила графа де-Колиньи, который усадилъ его подлѣ себя.

— Во всемъ этомъ, сказалъ онъ, когда Гуго кончилъ свой разсказъ, нѣтъ ничего, чего бы я самъ не сдѣлалъ, еслибъ былъ на вашемъ мѣстѣ, - можетъ быть, не съ такимъ счастьемъ, но навѣрное съ такой же рѣшительностью. Въ сущности, кого поразили вы вашей шпагой и кто изъ васъ первый затѣялъ ссору? Васъ задѣлъ какой то безпріютный искатель приключеній, одинъ изъ тѣхъ бездѣльниковъ, которые такъ и просятся на висѣлицу; ему давно слѣдовало бы грести на королевскихъ галерахъ. Вы положили его на мостовую ударомъ шпаги: что жь можетъ быть проще? Вотъ разставленная вамъ засада — другое дѣло, вовсе не такое ужь простое… вы никого не подозрѣваете въ этой низости?

— Никого. Развѣ вы не находите, что одна злоба самого Бриктайля можетъ служить достаточнымъ объясненіемъ?

— Дуэли — пожалуй: осушаютъ кружки, горячатся, дерутся — это встрѣчается ежедневной но засада, погоня, записка, приглашающая васъ на свиданье, гдѣ вы встрѣчаете вмѣсто ожидающей васъ женщины отрядъ изъ ночнаго дозора, — вотъ тутъ вопросъ усложняется! есть кто нибудь, кому бы выгодно было погубить васъ?

— Никого не знаю.

— Вы говорили мнѣ о соперничествѣ между вами и графомъ де-Шиври.

— Да, но соперничество открытое, на виду у всѣхъ, такъ что оно не мѣшаетъ ему оказывать мнѣ самую искреннюю дружбу. Онъ былъ моимъ секундантомъ въ этой дуэли.

— А кавалеръ де-Лудеакъ былъ секундантомъ у этого капитана д'Арпальера, въ которомъ вы встрѣтили вашего стараго знакомаго, Бриктайля? Ну, а ужинъ, за которымъ у васъ вышла ссора съ этимъ бездѣльникомъ, вѣдь его затѣяли графъ де-Шиври съ своимъ другомъ, не такъ-ли?

— Какъ! неужели вы можете предполагать?…