В океанских глубинах - Подводный флот (сборник)

Теперь только Сергей Преминин мог завершить опасную для жизни работу и предотвратить непредсказуемые последствия не только для корабля, но и для окружающей среды в случае гибели лодки. Чуть отдышавшись и глотнув воды, натянув маску изолирующего противогаза и поправив на груди коробку с регенеративным патроном, матрос перешагнул через комингс. Товарищи снабдили его двумя дополнительными регенеративными патронами, последними из тех, что имелись в отсеке. Сергей Преминин отчетливо понимал не только свою задачу, но также и то, что грозит ему. К тому времени атмосфера в отсеке еще больше наполнилась ядовитыми парами, а температура достигла 60 градусов. Подскочило и давление. Обливаясь потом под плотной, прорезиненной тканью спецкостюма, в маске, тесным обручем обхватившей голову, согнувшись в три погибели, моряк до изнеможения вращал рукоятку механического привода. Прошло двадцать минут. Завершив, наконец, работу, Преминин с трудом поднялся по вертикальному трапу и доложил по "Каштану": "Товарищ командир, я все сделал". В центральном посту уже знали, что Сергей сработал надежно приборы показывали: "Реактор заглушен".

Получив приказание покинуть отсек, Преминин привычным движением поднял рукоятку кремальеры стальной переборочной двери, ведущей в 8-й отсек. Но она не поддалась, несмотря на все его усилия. Видимо её сильно прижало возросшим давлением. Командир решил выровнять давление, но из магистрали повалил густой ядовитый дым, создавший угрозу для людей, находившихся в 8-м отсеке без средств защиты. Не удалось снизить давление и в 7-м отсеке открытием запоров на системе вентиляции - закусило чеку на стопоре. Чтобы вызволить товарища, старший мичман Василий Ежов и два матроса с помощью различных инструментов и приспособлений отчаянными усилиями штурмовали заклиненную дверь. Но ни усилия моряков соседнего отсека, ни самого Сергея не увенчались успехом. А сигналы Сергея, стучавшего ключом по переборке, становились все слабее, пока не прекратились. Но и после этого подводники не оставили своих попыток пробиться в 7-й. И только после того, как все мыслимые и немыслимые сроки действия дыхательного аппарата Преминина истекли, по приказанию командира оставили загазованный отсек и перешли в 9-й. Шел уже десятый час вечера...

Вскоре в связи с возрастанием угрозы затопления корабля, выполняя распоряжение Главкома ВМФ, весь личный состав был снят с аварийного корабля. Последним, когда лодка уже погрузилась под рубочные рули, в 11 часов по московскому времени 6 октября сошел, как и положено командиру, капитан 2 ранга Британов. A через две минуты ракетоносец скрылся в океанской пучине. На борту, словно в стальном саркофаге, остался лишь Сергей Преминин. Его так и не удалось извлечь из реакторного отсека. Он погиб, до конца выполнив свой воинский долг. Посмертно его наградили орденом Красной Звезды, а в августе 1997 года Указом Президента Российской Федерации Сергею Анатольевичу Преминину присвоено звание Героя России.

"Золотая звезда" и Грамота Героя были вручены 28 ноября 1997 года родителям моряка-подводника, проживающим на Вологодчине.

Не углубляясь во все аспекты работы комиссии, которая обстоятельно разбиралась в причинах драматического события, оценивала действия командования и определяла судьбу офицеров, этого теперь уже покоящегося на глубине 5000 метров ракетоносца, проследим жизненные перипетии второго, а по сути дела главного действующего лица - старшего лейтенанта Николая Николаевича Беликова. Они, по меркам тех времен, тривиальны. Как и большинство членов экипажа, проявивших подлинное мужество и героизм, до последней минуты боровшихся за жизнь своего корабля, он и другие - никто не был представлен к государственным наградам. Никто, кроме Преминина и начальника химслужбы подводной лодки капитан-лейтенанта С. В. Воробьева. Во время аварии он действовал самоотверженно и, проявив высокое чувство товарищества, отдал, когда потребовала обстановка, свой индивидуально-дыхательный аппарат командиру БЧ-V капитану 3 ранга В. П. Маркову, а сам едва сохранил себе жизнь.

Николай Беликов, как и все остальные офицеры, старшины и матросы, расписанные по кораблям, попал на другую подводную лодку - К-421. На ней он совершил еще четыре боевых службы. Но моральная травма, которую испытал офицер-подводник, сохранилась на всю жизнь. До сих пор, говорит Беликов, по ночам снятся кошмары. И по некоторым признакам, как показалось во время нашей беседы, не оставляет его чувство обиды: ведь офицеру поставили в вину, что он остался жив, когда погиб подчиненный моряк.

Известно, что общественная оценка подвигов не всегда совпадает с официальной. Так случилось и в то время. В 1986 году потеря мощного ракетоносца с атомной энергетикой и ядерным оружием на борту, назревающий скандал, вышедший за пределы страны после недавних событий в Чернобыле и тяжелых последствий той катастрофы - все это несомненно довлело над всеми инстанциями и не только в Военно-Морском Флоте.