В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Замысел противника стал очевиден. Зная, что наши танки ни стрелять, ни ходить не могут — тихонько подойти к ним пехотой, забить экипажи и занять горку, потом подогнать свою технику, запечатать наших в Логвиново и забить окончательным штурмом со всех сторон. И, таким образом, деблокировать свою группировку. Но, милостью Божией, их пехота не выдержала не такого уж мощного нашего огневого противодействия — не пошла на штурм в нужный момент, а напротив, откатилась. И техника пока застряла в поле на подходах. Однако ситуацию надо было разруливать: мне нужна была связь с командованием. Как всегда в такие минуты: активный бой да ещё где-то в полях, мобильная связь «легла» (а другой у нас и не было). Ловился сотовый далеко не везде: пришлось поездить по полю, под активным обстрелом, прежде чем мы нашли место с устойчивым приёмом телефонной связи. При этом по нам постоянно работала стрелковка — с разных мест и довольно точно, с небольшой дистанции. Было очевидно, что противник небольшими группами просочился на несколько километров внутрь занимаемой нами территории и его бойцы — везде. Такая решительная, требующая неплохой выучки и совершенно непривычная для противника тактика заставила меня повторить: «Это наёмники».

При этих наших «перескоках» в поисках места для связи произошёл ещё один «прикольный» эпизод — я потерял свой мобильник. А там — куча контактов со всеми, в том числе и с командованием. К счастью, мы быстро определили место, где он может лежать, и так же быстро под огнём отыскали его — Слава Всевышнему!

Наконец, удалось дозвониться до начштаба и доложить ему обстановку. Тот ответил: «Танковая колонна выходит к вам, продержитесь двадцать минут!» Большое счастье, что помимо «генерала Соколова» у нас был начальник штаба — грамотный, толковый и решительный офицер.

Важной особенностью сложившейся ситуации было то, что мы имели чёткое представление о степени «географической осведомлённости» командного состава — иначе говоря, понимали, что танкисты идут без проводника и скорее всего заблудятся. А поле насыщено группами вражеской пехоты — очень хорошо обученной. Если колонна сослепу напорется на подготовленную противотанковую засаду, запросто может повториться первый день штурма под Углегорском: дымы над горящими боевыми машинами, обугленные тела наших бойцов, и отходящие уцелевшие машины. В принципе, для такого сценария достаточно было бы одного расчёта ПТУРа. При этом ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы такое произошло: сорванная атака означала не только гибель танкистов. Она означала ещё и гибель наших друзей из спецназа ДНР, отчаянно отбивавшихся от противника в Логвиново, а ещё — провал всей операции по окружению и уничтожению вражеской группировки. Все наши убитые и раненые — все зря. Такого нельзя было допустить.

Судя по тому, что по нашей МТЛБ стрелковкой работали много, но ни разу не отработали из чего-либо противотанкового, напрашивался вывод, что на этом участке у противника ничего такого нет. Значит, если провести танки именно здесь — получится очень даже славно. Много рубленного гранями танковых траков фарша из раздавленных укропов. Где перехватить колонну, чтобы она не заблудилась? Ответ тоже был очевиден: на броде через речку. Он один, и до него ходившей ранее техникой накатана немереной глубины колея.

Скакнули к броду, в ожидании техники открыли по нескольку банок паштета — любопытная смесь красителей, картона и консервантов. Кстати, неизменно хороша была укропская трофейная тушёнка — в отличие от смеси сои и химии, которой наполнялись наши банки (помню любопытную в своей искренности надпись «свинина растительного происхождения»), у них в банках даже жира не было — чуть желе и сплошные волокна мяса. Это для тех, кто любит посмеяться над «тупыми и вороватыми тыловиками укров». Словом, как сказал Гоголь: «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!»

Не успели. Красный прислушался к своему животу и ломанулся в близлежащие кусты. Уже на ходу просигнализировал: «Ну, как всегда. Что-то я очкую!» Нам ничего не надо было пояснять. На весь спецназ ДНР была известна безошибочная примета: в боевой обстановке живот у Красного прихватывает только непосредственно перед самой дикой зарубой. Мы судорожно завертели головами в ожидании опасности — издалека донёсся лязг траков, через брод полезла наша небольшая колонна: штук пять танков, пара БМП.

Я выбежал к броне, нашёл командира, кратко разъяснил ситуацию. Несколько человек офицерского состава пересели к нам на МТЛБ — и мы пошли головными. Скрытно выехали через посадку на прежнее наше место — километрах в пяти отсюда, нагло, на бугре торчала вражеская техника, видимо ожидая, пока их пехота додавит-таки наших танкистов на «неработающих» танках. Отчаянная стрельба доносилась из Логвиново аж сюда, но на холме, где стояли наши танкисты, по-прежнему было тихо — не иначе как Милостью Божией наши пара жалких рожков и одна граната произвели неожиданно сильное впечатление на вражескую пехоту, и та лезть пока побоялась.