В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

А вот «сепаратист» — это определение не обидное, но насквозь лживое. Наши враги утверждают, что наша цель — «отделиться от Украины». С одной стороны, они так утверждают потому, что сами они одержимы идеями хаоса и развала, неспособны созидать, рушат наш общий дом, в котором мы жили до их фашистского переворота в Киеве. А, как известно, человек в окружающих способен увидеть только то, что ему самому понятно и близко. С другой стороны, они подсознательно боятся наказания за свои злодеяния и надеются, что если мы отделимся, то их иудин грех продажи веры отцов за «нуландовы печеньки» как бы останется без наказания. Должен их горячо и глубоко разочаровать. Не для того поколения наших предков проливали моря крови и океаны пота, в бесчисленных войнах отвоёвывали эту землю и осваивали её — от Карпат до терриконов Луганска, от пыльных суховеев Харьковщины до лазурного плеска моря в Одессе, чтобы мы теперь отдали всё это предателям нашей веры, нашего языка, нашей истории, — тем, кто думает, что если им завезли долларов, то нужно плюнуть на всё святое, что есть у нас, и сбежать в Европу. Сделать из нашей земли жалкое подобие нынешней Прибалтики — без населения, без промышленности, зато с гей-парадами и парадами эсэсовцев. Они и сами понимают, что такого не будет, что возмездие неизбежно — и не будет никакого «сепаратизма» — но будет Единая Великая Могучая, ДРУЖЕСТВЕННАЯ России Украина. Родина моего деда — Закарпатье. Самый западный угол Украины. Живущий там народ называет себя русинами — в противовес ничтожным галицийским смердам они всегда стояли за православную веру и русский язык. Раньше, когда ещё не было войны, я имел честь ездить в Ужгород, по местам дедовой молодости, и любоваться тамошними горами, реками, замками. И как я могу сказать, что чту своих предков, что чту своего деда — ветерана Великой Отечественной войны, пока не освобождена от фашистской нечисти вся Украина — до последнего метра его малой родины, Закарпатья?

Так что лжёте, шкуры продажные, — никакие мы не сепаратисты! Мы, в отличие от вас — за единство украинского народа. И его братство с народом российским. Так было, так есть и так будет всегда!

Тихий «день сепаратиста» подходит к концу. Медикаменты разложены по рюкзаку и разгрузкам, «ёлочка» из камуфляжной ткани на СВД сооружена на славу. Надо ещё автомат почистить — и можно на боковую…

Прошло несколько дней — ровно шесть, меньше недели. Раннее утро, свежий встречный ветер пробирает до костей. Тяжёлые ящики с БК и масляно отблёскивающие воронением хищные тела тяжёлого пехотного — АГСов и «Утёсов» — как живые, прыгают в кузове громоздкого, ревущего «Урала». Вместе с ними так же высоко, поминутно цепляясь друг за друга и за скамейки, прыгаем мы. Железные, с острыми твёрдыми углами ящики легко могут пропороть кожу, сломать кости, потому приходится постоянно придерживать их, то рукой, то ногой, проявлять чудеса эквилибристики. Утро не по-летнему прохладное, одеты мы легко и сильно мёрзнем в кузове. У пары наиболее опытных пожилых воинов с собой одеяла — «старый воин — мудрый воин». На горизонте поднимаются густые чёрные столбы дыма и неумолчно грохочет канонада. При одном взгляде туда, вперёд, у многих по лицам пробегает гримаса напряжения — мы спешим туда, в самое пекло.

Невзирая на всё вышеперечисленное, летающие по кузову «Урала» бойцы радостно возбуждены. Сегодня — первый день нашего большого наступления.

Из окон домов нам машут немногие оставшиеся дончане — бойцы громко комментируют выдающиеся достоинства приветствующих их дончанок и азартно подтрунивают друг над другом, когда из окна махнёт рукой, выражая нам приветствие, кто-либо «мужского пола».

Для меня этот день — особенный. Это день моего рождения. Мне — сорок один год. В этот день произойдёт много интересного. Мы выдвинемся на передний край. Спешимся, рассыпаемся по посадкам, укрыв бронетехнику, и будем перемещаться из одной в другую — а наведённые вражескими артиллеристами снаряды и мины будут перекапывать только что покинутые нами лесополосы одну за другой. Будем лежать в посадке неподвижно, закапываясь под корни деревьев, и слушать, как к нам раз за разом стремительно приближается непередаваемый, скрежещущий вой — это вражеские мины одна за одной рвут синь небес. Вечером, уже в темноте будем есть лапшу из большого котла — и радоваться, как дети. Первый день наступления! Наконец-то мы очищаем родную землю от фашистской нечисти!