В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии

Хорошо, что на тот момент имелись вполне внятные планы действий в такой ситуации. Буквально за три часа удалось сделать всё: укомплектовать машины всем необходимым для похода и боя, собрать личный состав, напечатать, подписать и отправить в штаб проект приказа на поход и бой. В данном случае, как и во многих других, ключевым моментом успешности действий является моральный дух личного состава. Потому я, прежде всего, построил личный состав и произнёс краткую речь. Дословно, естественно, не помню, но смысл был в том, что от успеха нашего наступления зависит очень многое, если нам удастся успешно выполнить боевые задачи, то тысячи людей будут спасены, и каждый обязан исполнить свой долг. После этого личный состав зашуршал, как «электровеники» — в данном случае я должен сказать только самое лучшее о способности наших людей мобилизоваться на выполнение ответственного задания. Важно суметь их правильно мотивировать.

Должен сказать ещё пару слов о роли одного замечательного человека в наших рядах — доктора-анестезиолога Андрея. Не называю его по полному имени по той же причине, по которой в своей книге не называю многих достойных людей: война продолжается, спецслужбы противника не дремлют, среди своих сил немалое количество феноменальных пид…сов, которые изо всех сил изживают нормальных людей.

Я знал его очень давно, с самого начала нашего Движения он показал себя незаурядным человеком, даже в рядах наших патриотически настроенных самоотверженных докторов — добровольцев. Заманивал к нам на службу, рассчитывал, что он будет моим замом, а если со мной что-то случится — займёт моё место. На тот момент он уже был в составе нашего подразделения. Его значение в руководстве коллективом в авральных ситуациях трудно переоценить. Спокойно, очень взвешенно, он отдавал и выполнял приказания в самой сложной обстановке, был неизменно хладнокровен под огнём и при самом тяжёлом стрессе. В данной ситуации, как и во многих других, переоценить его заслугу в том, что за несколько часов всё было готово, невозможно.

Итак, три — начало четвёртого. После неимоверного количества беготни и ещё большего количества мата, проверив каждую машину, я убедился, что всё готово. После этого выстроил личный состав, довёл свой приказ на порядок совершения марша и действия при различных вводных. Потом, как делал всегда перед боем, построил личный состав в кружок, встал в центре и вслух прочёл «молитву воина перед боем». Вывели технику за территорию расположения медицинской роты, выстроили и выровняли колонну, проверили радиосвязь. Вдох-выдох. «С Богом, вперёд!» Медицинская рота двинулась навстречу своей судьбе.

Дорога мало того что была сплошь покрыта льдом — она была убита наглушняк задолго до войны. Один мой близкий друг, уже упомянутый в этой книге, объездивший весь мир, ещё задолго до войны по прибытии в Горловку долго молчал, глядя на дорожное полотно, а затем изрёк задумчиво: «Юрич, ты был прав — ТАКИХ дорог я не видел даже в Африке в зоне боевых действий». Теперь, в разгар войны и массового хождения техники, дороги стали ещё страшнее — в выбоинах на них легковушка легко могла оставить колесо в любой момент. В довершение всего лежал густейший туман, в котором едва просматривались габаритные огни идущей впереди машины. Больше всего я боялся за МТЛБ, следовавший в нашей колонне, — лишь бы он не слетел с дороги и не помял гусеницами ни прочие машины нашей колонны, ни кого-нибудь встречного. Однако водители — хоть мехвод МТЛБ, хоть всех других машин — показали себя с самой лучшей стороны. Чего не скажешь о нашем проводнике.

Дело в том, что немалый на тот момент мой опыт вождения войск говорил следующее: «Идти без проводника — верный способ заблудиться». Заблудиться в боевых условиях — простейший способ заехать как минимум на минное поле, а как максимум — прямо в расположение противника. Поэтому я заранее выдернул у одного из командиров, чьи позиции были как раз на рубежах нашего планового развёртывания, одного бойца. Который, со слов командира, «был толковый и знал дорогу». К огромному сожалению, по меткому выражению: «Пехота бывает трёх видов: морская, крылатая и тупорылая». С первыми двумя у нас в ДНР как-то не заладилось.

На самом деле настоящую простую пехоту, которая идёт в самое пекло и которая всё решает, я очень люблю. И те ребята, которых мы оттуда выдернули, это могут подтвердить. Но с соображением у некоторых наших доблестных пехотинцев иногда бывает весьма туго — особенно у тех, у которых по нескольку контузий, и никакой военной подготовки. Это не их вина — они честно защищают свою Родину как могут. Короче говоря, наш проводник основательно заблудился, и мы некоторое время плутали по буеракам горловских окраин, в пределах видимости вражеских наблюдательных постов — хорошо, что плотнейший туман надёжно скрывал наши перемещения. В принципе, для наступления погода была исключительно благоприятной.