В окопе дней. Избранное

Национальность поэта – это не принадлежность его к какому-то этносу или определённой народности, а это его поэзия, отношение к Родине и русскому народу.

И я, свинцовых залпов пуски познав и смерти взгляд вкусив,
Поэт, быть может, самый русский из всех нерусских на Руси.

Кавказская красавица

В настоящее время я военный пенсионер, проживаю в Подмосковье в городе Долгопрудном. Семейное положение абсолютно традиционное для офицера и русской действительности: дочь и четыре внука от первого брака. В настоящее время женат на кавказской красавице. С Еленой Петровной имеем двух детей и трёх прелестных внучек. В 2022 году будет новое пополнение: ожидаем внука, но и это ещё не предел. Как шутят мои собратья по перу, у поэта налицо вдохновение не только творческое.

Огни Нью-Йорка

Я довольно часто бываю за границей и почти каждый год проживаю в Америке под Нью-Йорком. После окончания МФТИ в г. Долгопрудном мой сын уехал учиться в университет в США, защитил Ph.D (стал доктором математических наук) и женился на замечательной девушке – американке румынского происхождения. Сейчас они живут в г. Стэмфорде и воспитывают двух моих прелестных внучек – Еву Елену и Софию Викторию. В мае 2021 года от брака моей дочери и студента МФТИ – американского вундеркинда из Лос-Анджелеса (Эль-Сентро) на свет появилась моя третья внучка – Элизабет Мария. Находясь в Подмосковье, я нередко вспоминаю свой первый 10-часовой перелёт через Атлантику и как при подлёте к международному аэропорту им. Дж. Кеннеди впервые записал в блокноте свои чувства от светящегося мегаполиса. Так началась история не только стихотворения «В каждом звуке – Россия», но и всего цикла «Огни Нью-Йорка».

Настоящий Дед Мороз

Сколько себя помню на сцене, а это где-то с 1982 года, я всегда в коллективе был штатным Дедом Морозом. Каждый год в конце декабря я так вживался в эту роль, что иногда мне казалось, что я и есть настоящий Дед Мороз из Великого Устюга. Поздравляя с Новым годом детей, я часто думал: а знают ли милые детки, что этот добрый бородатый старик с мешком – ещё к тому же офицер, врач и поэт и в ближайшем будущем – неоднократный участник литературных конкурсов и премий?! А догадываются ли доверчивые детишки, что они рассказывают свои новогодние стишки не Деду Морозу, а футболисту, гитаристу ВИА, сценаристу и режиссёру театральных постановок?! Одна девочка лет шести-семи всё-таки догадалась. Она незаметно подошла и тихонько шепнула мне на ушко: «Дедушка Мороз, я вас узнала, вы не из Великого Устюга, а из Лапландии и ездили с нами на рыбалку. А ещё вы там с папой пили “клюковку”, которую мама дома всё время прячет. Я об этом никому не скажу, а вы мне за это дадите самый лучший подарок». Рыбак, конечно, Дед Мороз был никакой, но признаюсь честно, что на рыбалку я действительно ездил и настойку пил.

Смехть

В нулевые годы из творческого арсенала больше всего был востребован юмор. Это было время разграбления страны, народу жилось несладко, и покупалось всё, что хоть как-то помогало выжить. Всё, что вызывало смех, улыбку и временную радость, было в почёте. В то время я уже был военным пенсионером, жил в Самаре и позиционировался как писатель-сатирик: курировал четыре городские команды КВН, был сценаристом, режиссёром и постановщиком, писал юморески, басни, сценарии капустников, юбилеев, свадеб и праздничных вечеринок, снимал фильмы и клипы, часто выступал и был ведущим многих развлекательных программ. По особым случаям сочинял застольные речи, песни и эпиграммы. В те годы в народе уже ходили мои анекдоты и крылатые выражения. Учитывая специфическую обстановку в стране, раздел поэмы «Кенгуру», написанный в тот период жизни, я неслучайно обозначил как «Смехть».

Иди, поэт, и пиши!

Ютербог ГСВГ (DDR), 1985 г. Командир отдельного батальона строительной бригады – друг В. Высоцкого, подполковник:

– Кому ты здесь нужен, капитан, с больными мы и сами разберёмся. Хороших офицеров и врачей у нас много, а вот с поэтами как-то плоховато. Я как командир части приказываю: «Иди, поэт, и пиши!»

Потом, улыбаясь, добавлял: «А вечером за твою поэзию выпьем по сто грамм, понял?»

Когда я со сцены читал свои стихи, задумываясь, он украдкой вытирал слёзы. Порядочный и душевный был у меня командир. Помню как сейчас его мягкий и настойчивый приказ: «Иди, поэт, и пиши!»

Юнна, вы должны жить!

Термез. Узбекистан, 1987 г. В гостях у княгини Голицыной.

Властно, как и подобает царице, на повышенных тонах, но очень деликатно и уважительно Голицына, вся накрахмаленная княгиня, а на вид хрупкая, миловидная, ухоженная старушка, продекламировала: