В оковах льда

Я снова переключаю внимание на зал. Напряжение спадает, сменяясь предвкушением острых ощущений. Обожаю загадки. Это еще один способ проверить свои способности. Танцор частенько устраивает мне логические головоломки и иногда ему удается меня уделать. Думаю, Танцор единственный человек из всех, кого я встречала, кто может быть умнее меня. Что с этим местом? Что же случилось?

— У тебя стоят здесь камеры? — спрашиваю я.

— Они перестали работать еще в то время, когда казалось, все шло нормально.

Как будто в этой камере пыток когда-то все шло нормально. Правда, сейчас стало куда хуже.

Каждый человек и Фейри в зале заморожены — этакие молчаливые белые, ледяные скульптуры. У многих из ноздрей тянулись двойные ажурные перья сверкающего, как алмазы льда, словно сам воздух застыл на выдохе. В отличие от Крууса, который находится внутри сплошной глыбы льда, эти люди выглядели так, будто они каким-то образом зависли прямо там, где и стояли. Интересно, если я щелкну по одному из Эльфов, он раскрошится?

— Думаешь, это сделал Темный Король?

— Не вижу причин, — отвечает Риодан. — Он не из тех, кто тратит попросту время. Поторопись, детка. Стоять здесь — не пикник.

— Так зачем ты здесь?

— Я ничего не принимаю на веру.

Это означает, что он считает возможным, что кто-то из них не совсем заморожен.

— Ты следишь за мной.

— Я слежу за всеми своими сотрудниками.

— Я — партнер, — поправляю я его, и что-то мне это не совсем нравится. Я была польщена, когда он назвал меня Робином для его Бэтмена — то есть для него — но это уже прошло. Потому что он тот, кто управляет и владеет местом, где ради развлечения Фейри убивают людей.

Я спасаю их. Он обрекает их на гибель. Это — та пропасть между нами, через которую никогда не будет перекинут мост. Я все осмотрю. Но не ради него. Ради людей. Кто-то должен быть на их стороне. И я знаю, что кроме меня больше некому.

Отправляясь внутрь этой морозилки, и размышляя о том, скольким людям в Дублине все-таки требуется немного помощи, чтобы выжить, я просто — словно мне совершенно плевать на жгучий холод — соскальзываю в режим стоп-кадра, будто погружаюсь в сон.

Двигаясь в таком темпе, как я, не особо-то много чего получается рассмотреть. Вот почему я так долго стою в дверях и рассматриваю все издали, сканируя первые впечатления. Даже в режиме стоп-кадра холод вызывает сильнейшую боль в каждой косточке моего тела.

— Какая здесь температура? — спрашиваю я, мухой прошмыгнув мимо него и планируя получить ответ уже на обратном пути после того, как молнией метнусь вокруг зала.

—  Нет такого термометра, который мог бы ее измерить, — произносит он у моего уха, и я понимаю, что он тоже в режиме стоп-кадра. Он совсем рядом со мной. — Ничего не трогай. Тут все слишком холодное, чтобы так рисковать.

 Я на максимальной скорости ношусь вокруг Фейри-стража. Снова и снова по кругу, высматривая хоть малейшую подсказку. Если это Темный Король, то почему выбрал именно это место? Почему заморожены его собственная Стража?

— Это ед-динственный ур-ровень, в котором з-заморозили посетителей? — Я начинаю заикаться от холода.

— Да.

— К-когда?

 Я перебираю ногами на гиперскорости, меня бесит мое заикание. И не важно, что это от холода, мой голос звучит как у хилячки. И оглянуться не успею, как начну шепелявить.

— Восемь дней назад.

И всего несколькими днями позже Риодан загоняет меня в угол на моей водонапорной башне. Я поднимаю голову. Мне послышался какой-то гул в этой криакамере.

 Мчусь пулей обратно, где была, когда услышала его, и иду по сужающейся спирали, напряженно вслушиваясь.

Тишина.

— Т-ты эт-то с-слышал? — удается выдавить мне. Мое лицо будто сковано льдом, губы стали совсем непослушными. Я кружу вокруг замороженной посреди полового акта человеческой женщины. Это не легкая изморозь окутала ее сплошной белизной. Это твердое обледенение ледяной коркой, что намерзает морозной туманной ночью. Она вся покрыта слоем прозрачного льда в добрый дюйм толщиной.

— Да. — Риодан мелькает мимо меня. Мы осторожно кружим по комнате в противоположных концах, осматривая все с особой тщательностью.

Трудно хоть что-то расслышать, если в ушах постоянно свистит ветер от той скорости, с которой мы движемся. Все это время мы с Риоданом практически орем друг на друга нежели разговариваем.

— Что-то словно в-воет, так в-высоко и п-пронзительно, — говорю я. Я больше не намерена оставаться в этом зале еще хоть на сколько-то — это выше моих сил. Ну вот, опять! Откуда это исходит? Я все быстрее и быстрее ношусь по этому мини подклубу. Мы с Риоданом нарезаем восьмерки между ледяными фигурами, пытаясь определить и локализовать это ощущение.

— T-ты это чувствуешь? — спрашиваю я. Что-то явно происходит…, я чувствую вибрацию, словно толчки где-то под полом, как будто все… смещается.

— Блядь! — взрывается Риодан. Затем его руки — на моей талии, и он снова перебрасывает меня через плечо, как какой-то дурацкий мешок с картошкой, и движется быстрее, чем мне когда-либо удавалось перемещаться в своей жизни.