В оковах льда

— Возможно, ты сможешь молотить по паутине ногами и вырваться из нее, но с зыбучими песками это так не работает. Чем сильнее ты борешься, тем глубже засасывает. Сопротивление лишь ускоряет неизбежное погружение.

— Никогда не была побеждена. И никогда не буду.

— Ровена была паутиной. — Он прикасается к моей щеке рукой, в которой зажат нож. Серебряное лезвие в дюйме от моего глаза. — Угадай, что я.

— Огромный геморрой в моей заднице.

— Зыбучие пески. И ты танцуешь на них.

— Чувак, а к чему нож?

— Меня больше не устраивают простые чернила. Ты подпишешь мой контракт кровью.

— Мне казалось, ты сказал, что это заявление, — раздраженно огрызаюсь я.

— Так и есть, Дэни. В очень эксклюзивный клуб. Мой клуб.

— Он ничей.

— Подписывай.

— Ты меня не заставишь.

— Тогда Джо умрет. Медленно и мучительно.

— Чувак, о чем ты там бормочешь? Расковывай меня скорей и давай уже сюда это гребаное заявление.

Над моей шеей гильотина. Я слышу свист, рассекаемого ей воздуха. На блестящем лезвии выгравировано имя: «ДЖО». Краем глаза я вижу это, в каждом сделанном мною шаге. Это сводит меня с ума.

После того, как я подписываю его дурацкий контракт и получаю бумажное полотенце, потому что моя ладонь все еще кровоточит в том месте, где порезал ее, он позволяет мне уйти. Вот так просто. Расковал мою вторую руку и ноги, и предложил меня подлатать, на что я предложила отменный поцелуй-меня-в-жопу ответ, потом проводил к лифту и велел возвращаться в мою нынешнюю версию дома.

Я ожидала, что он скажет, что я должна перебраться в «Честер» так чтобы он мог отслеживать каждое мое движение, как это делал Бэрронс с М… ТП.

Я ожидала сумасшедшего контроля с его стороны.

Но никак не ожидала, что он отдаст мне мой меч и отправит на все четыре стороны, небрежно напомнив, чтобы я явилась завтра на «работу» к восьми часам вечера. Он говорит, есть кое-что еще, что мне нужно увидеть.

— Ненавижу это.

Как и предполагала, Риодан не отступился ни от единой из своих тысячи и одной заповеди.

Он предоставил мне на выбор веревку, чтобы повеситься. А я сама завязала узел и сунула голову в петлю. И сделала это очень быстро. Это неизбежно — в любом случае, так или иначе, я запуталась бы во всех этих его силках и оказалась бы с петлей или двумя на своей шее.

И как же мне выцарапать Джо из этого бардака?

Когда выхожу из лифта, меня поджидают четверо здоровенных, покрытых шрамами риодановских головорезов. Осторожно осматриваясь в поисках Бэрронса и ТП, я машу перед носом шумных громил контрактом, чтобы те не учинили мне никаких проблем, прежде чем заберут у меня документ, чтобы запрятать его туда, где его планирует хранить Риодан, и откуда, в конечном счете, я планирую его умыкнуть. У меня больше нет протеиновых батончиков, и я не в настроении для словесной грызни. Одно счастье, нигде не видно ТП.

Под нехилым конвоем я тороплюсь в толчок. Что они думают, я здесь сделаю? Взорву это место? Я не могу этого сделать. У меня нет ни моего рюкзака, ни МакНимба. Они не прихватили багаж, схватив меня у Танцора. Я бы взглянула в окно, но в клубе их нет. Мои кости нашептывают, что сейчас ночь. У меня нет шансов против Теней. Я отказываюсь помирать такой глупой смертью.

— Мне нужны фонарики, — говорю я, вылетев из сортира.

Один из пиплов, ворча, уходит. Остальные сопровождают меня по помещениям клуба. Каждый Фейри, проходя мимо, бросает на меня взгляд. В котором, ясно читается убийство.

По дороге к выходу происходит нечто странное.

В режиме стоп-кадра я ощущаю себя мысленно-собранной, целостной, я словно нахожусь на другой грани реальности, существую иначе, чем все вокруг, и мне это нравится.

Теперь же, когда я выхожу и вижу все эти недовольные, злющие морды — людей и Фейри — против моей воли поднимает свою голову иная часть меня — честно, я пыталась этому помешать — и мне это никак не нравится, потому что я вдруг вижу, что все вокруг, весь мой мир ощущается так, словно я смотрю совершенно другими глазами.

Мне не нравятся эти глаза. Они дают мне неправильную картинку.

Фейри ненавидят меня. И многие люди тоже.

Люди Риодана желает моей смерти, и я никак не возьму в толк, почему он не дает мне умереть.

TП — о, да какого черта — Maк, лучший друг, которого я когда-либо имела, Maк — которая испекла для меня торт к Днюхе, зависала со мной и с таким вниманием ко мне относилась, и продала часть своей души Серой Женщине, чтобы меня спасти, также ненавидит меня. Она желает моей смерти, потому что по приказу Ровены я убила ее сестру прежде, чем я вообще даже узнала, о существовании Мак. 

Жизнь Джо висит на волоске, которую держат мои руки — в данный момент совершенно ненадежные руки.

И меня посещает мысль, которая никогда не приходила мне прежде в голову за все четырнадцать лет моей жизни (а у меня было полно мыслей!), и звучала она немного приглушенно (вероятно, потому, что иначе я услышала бы ее раньше) — примерно так:

«Черт, Дэни, какого хрена случилось?»