В оковах страсти

День клонился к вечеру, когда отряд де Кресси возвращался в Вэлмар. Но еще было тепло, и селение у подножия крепости отдыхало в ленивой дреме. Всадники въехали в деревню со стороны реки. Гладкая поверхность мельничной запруды сверкала под яркими лучами солнца, как отполированная сталь. Когда они приблизились к мельнице, им навстречу вышел человек с прямыми рыжеватыми волосами и бакенбардами, заостренным носом и черными, как смородина, бусинками глаз. Человек поздоровался.

— Милорд, — приветствовал он Фокса. — Я мельник. Меня зовут Этельберт. — Он поднял глаза к безоблачному голубому небу и добавил: — Очень жарко, сэр. Вы, вероятно, не прочь промочить горло. Если не возражаете, я велю жене принести вам пахты.

— По правде говоря, мы направлялись на пивной двор Мод, чтобы отведать эля, — пояснил Озберт со своего мула. Теперь, когда компания находилась на подотчетной ему территории, староста приосанился, расправил плечи и выглядел молодцом, а не раскисшим от жары студнем. — Но за предложение спасибо, Этельберт.

Мельник смерил старосту недовольным взглядом и подошел к Фоксу вплотную.

— Как скоро вы собираетесь устроить господский суд, милорд? Леди Николь обычно проводила его на праздник урожая.

Господский суд? Еще одна обязанность, о которой он совсем забыл.

— Я подумаю. — Он резко тронул поводья, желая побыстрее отделаться от назойливого мельника. — Моя жена и в. самом деле устраивала судебные разбирательства? — спросил он Озберта, когда они отъехали на некоторое расстояние.

Староста кивнул.

— И люди соглашались с выносимыми ею решениями? Озберт опять кивнул.

— Хотя кое-кто из людей Мортимера с иронией относился к ее авторитету, тем не менее леди Николь всегда пользовалась уважением и популярностью у жителей деревни. Она выросла в Марбо и наследовала Вэлмар. Местный люд считает ее своей госпожой с тех пор, как десять лет назад преставилась ее матушка. К тому же, кроме нее, заниматься подобными делами некому. Мортимер последнее время ничего не делал, только заливал глаза вином. Да и проблемы сельских жителей его никогда не волновали. Он был равнодушен к тому, что творилось в деревне.

Его жена управлялась со всеми делами своими силами, подумал Фокс. Она руководила замком, чинила господский суд, объезжала бескрайние угодья, обеспечивая процветание и бесперебойную работу всего огромного хозяйства. Фокс почувствовал себя не в своей тарелке. Его жена, похоже, стала неотъемлемой частью, точнее, сердцем Вэлмара и его окрестностей. Если бы ей взбрело в голову восстать против него, ему, по всей видимости, пришлось бы туго. И сегодня он затруднялся сказать, чья воля одержала бы в таком противостоянии верх.

Двигаясь по деревенской улице, Фокс заметил, что дома под камышовыми крышами располагались на некотором расстоянии друг от друга, так что каждый хозяин имел вполне приличный участок земли, где выращивал овощи; там же стояли хозяйственные постройки и хлев для скотины. У первого жилища, попавшегося им на пути, они заметили молодую женщину со светло-русыми косами. Она отгоняла передником гогочущее стадо гусей от розовощекого карапуза, игравшего в грязи. Увидев конный отряд, она подхватила ребенка на руки. Когда они проезжали мимо, мальчик громко завизжал, норовя выскользнуть из рук матери на землю. Женщина проводила всадников открытой улыбкой.

— Ее муж — кузнец, — пояснил Озберт. — Его кузница находится дальше вниз по течению реки.

Чуть поодаль они встретили другую женщину, постарше первой. Она сидела у крыльца своего дома, скрестив ноги, и шелушила горох. Время от времени она подносила руку ко лбу и вытирала пот. Увидев группу всадников, она торопливо высыпала очищенный горох в миску и проворно вскочила на ноги, чтобы приветствовать важных гостей.

— Добро пожаловать, милорд, — произнесла она, неуклюже подбирая темно-золотистые пряди, выбившиеся из-под мокрого от пота льняного платка.

Фокс ей кивнул.

— А это Берта. Вот уже пять лет минуло с тех пор, как она овдовела, — сообщил Озберт, когда они удалились от женщины на почтительное расстояние. — Ее муж был ранен топором, рана загноилась, и он умер.

— Ранен топором? — переспросил Фокс. Староста покачал головой.

— Да, но не на войне. Мне кажется, он рубил дрова, когда ручка соскочила и удар топора пришелся ему по ноге.

По мере продвижения отряда по деревне Озберт представлял де Кресси ее обитателей, попадавших в их поле зрения. Так продолжалось до тех пор, пока Фокс не уловил слово «знахарка».

— Что? — встрепенулся он. — Что ты сказал?

— Я сказал, что хижина под новой камышовой крышей за общинной землей принадлежит Гленнит, местной знахарке и ведунье.

Фокс устремил взгляд за общий выгон, где паслась черно-белая корова.

— Она еще и повитуха?

— Да, — кивнул староста. — Она помогает при родах женщинам из деревни и крепости.

— Мне бы хотелось с ней повидаться. — Фокс направил коня к дому.

Они нашли Гленнит в огороде за домом, она ухаживала за овощными грядками. Увидев конных мужчин, она опустила мотыгу и молча наблюдала за их приближением.