В омут с головой

– Ммм, замерзну, да? – говорит она, оглядывая себя.

– Возьми мою толстовку.

– Черную? Но ведь это твоя любимая.

– Бери, потом вернешь. Или я сам заскочу за ней к тебе, или что-то еще придумаем.

– Точно?

– Сейчас принесу, она наверху.

– А можно с тобой?

– Да.

– Донесешь меня на спине по лестнице?

– Э… ну ладно, – отвечаешь ты. Поворачиваешься, сгибаешь колени. Ее пальцы нежно держат тебя меж ключиц и лопаток. Забравшись к тебе на спину, она прикладывается щекой к твоей шее. Руками ты придерживаешь ее ноги, и эта короткая прогулка дается довольно легко.

– Я не слишком тяжелая?

Ты отрицательно мотаешь головой, пока она слезает. Она не тяжелая, но в ней явно больше веса, чем ты предполагал, рассматривая ее на кухне. То есть в твоих руках находилось куда больше жизни, чем ты ожидал.

– Вот это да! – Она наклоняет голову чуть ли не на девяносто градусов, чтобы прочесть и изучить корешки книг, башнями выросших у тебя на столе. Затем садится на край кровати, пробегает глазами названия.

– Можешь взять любую.

– Я сейчас читаю очень классную книгу, «Та же земля» Кея Миллера. Но я вернусь, – говорит она; ее сознание словно бы сразу и здесь, и где-то еще. – Может быть, – она тянется к самой низенькой стопке, к которой ты часто возвращаешься, – за чем-нибудь из Зэди.

– Отличный выбор.

До станции «Беллингэм» можно дойти пешком, и вы срезаете через парк. На огороженной площадке четыре парня собираются играть в баскетбол – непривычно хороший день для сырой и угрюмой весны. Трое в спортивной форме, один нет. С тявкающей собачкой на поводке он раздает остальным инструкции.

– Держи его в одной руке… ага, вторая просто для поддержки. Вот так.

Решив опробовать полученные знания, другой игрок запускает мяч в воздух. Бросок неплохой, но чистую теорию все-таки не удалось показать на практике. Мяч пролетает мимо щита, мимо кольца, мимо сетки… Игрок пожимает плечами в ответ на подколы, поднимает мяч и готовится к новому броску.

Она идет за тобой так, будто это ваш обычный маршрут: вниз по холму, через парк, вдоль главной дороги этого лондонского района с его забегаловкой «Морлиз», магазинчиком спиртного «Офф Лайсенс», карибской едой навынос и вечно пустующим пабом… Теперь поднимаетесь вверх по склону холма, где находится станция.

– Ну, пока.

– До встречи, – отвечаешь ты, пытаясь скрыть, что расстроен. Тебе не хочется расставаться.

– До встречи. Скоро увидимся. Мне правда пора, – говорит она, кутаясь в толстовку. Прибывает поезд, она прикладывает к терминалу проездной и входит внутрь. Вы машете друг другу, пока двери закрываются. Она садится и машет снова. Ты изображаешь, что бежишь за поездом, тебя подстегивает ее смех. Ты бежишь, машешь, смеешься, пока поезд не набирает скорость. Она исчезает из виду, теперь ты один на перроне, слегка задыхаешься, слегка взволнован, слегка печален.

8

Не в этот день и не на следующий, но когда-то после – ты плакал на кухне. Чаша твоя преисполнилась, и ты удивился, что в ней вообще что-то было. Ты был один, один уже около недели. Звук из наушников проникает в тишину: плавная мелодия льется поверх барабанов, под чьи звуки ты должен вернуться к самому себе. В легком ритме рэпер признается в том, как ему больно, а ты прерываешься и задаешь себе вопрос: что ты в самом деле чувствуешь? Будь честен, парень. Ты подметаешь пол в кухне, выуживая забившиеся далеко в угол соринки. Под легкий ритм, орудуя веником, ты начинаешь осознавать свою радость, свою боль, свою правду. Звонишь маме, но она далеко, сражается со своей скорбью, потому что ее собственная мама умерла. Ты нужен ей в душевной целости и сохранности, думаешь ты и завершаешь звонок.