В омут с головой

— Замерзла? Пойдем в дом, — сказал он.

— Угу, пойдем, — кивнула Лина, поеживаясь.

Они вернулись на веранду. На диване лежало заправленное в пододеяльник одеяло, уголок его был призывно откинут. Алешка задержался у двери, потом повернулся к Лине.

— Я тебя не отпущу. Я не могу без тебя.

— Алеша, мне завтра рано вставать, мне на работу…

— А я эгоист, я хочу, чтобы ты все время была со мной.

Он побежал в ее комнату, принес подушку, бросил рядом со своей, подошел к Лине, снял с нее халат, аккуратно повесил на спинку стула, потом взял Лину на руки и бережно положил на диван.

— Во сколько тебе завтра на работу?

— Встать надо в половине восьмого.

— Хорошо, разбужу. — Алешка выключил свет и лег рядом.

— Я хочу, чтобы ты знал… — раздался в тишине ночи голос Лины.

— Что?

— Все. Мне было лет тринадцать, когда вы уезжали отсюда. Я тогда лежала в ортопедической клинике. Твоя мама пришла ко мне попрощаться. Она часто приходила вместе с моей мамой. Они садились рядом с моей кроватью и обсуждали свои дела. Так я узнавала все новости. Так узнала и о том, что ты есть на белом свете. А в тот день Светлана Арнольдовна принесла мне фотографии с юга, с моря. Ваша семья только что вернулась оттуда. Мне предстояло ехать в те края в санаторий на два года. Я очень переживала разлуку с мамой, привычным миром. Все пугало меня. Твоя мама решила меня поддержать немного, вот и принесла фотографии, показать, какое это райское местечко, как там красиво. Я рассматривала снимки, на них везде был ты, загорелый, сильный и очень красивый. Ты купался в море, стоял у подножия горы, у фонтана с минеральной водой. Я у нее выпросила одну фотографию. Все девчонки в нашем отделении придумывали себе мальчишек, у всех были женихи, влюбленные в них до умопомрачения. У некоторых были фотографии артистов, они их выдавали за своих возлюбленных. А я хранила твою фотографию. Я понимала, что у нас ничего никогда не будет. Ты никогда не полюбишь девочку в инвалидной коляске. Я придумала тебя. Придумала тебе характер, привычки, поступки. После санатория я уехала в Курган, в клинику Илизарова: появилась надежда, что я буду ходить. Оттуда я вышла на костылях, но это уже был прогресс, и я решила, что теперь уже могу встретиться с тобой, ведь я тебя так любила, что решила, что и ты меня непременно полюбишь.

Алешка хотел сказать, что он бы непременно полюбил ее еще тогда, если бы увидел, но Лина остановила его:

— Постой, не перебивай меня, я еще не закончила. Так вот. К тому времени мои родители перебрались в Москву. Я закончила школу. Ты к тому времени бросил мединститут и поступил на юридический. Я как последняя дура решила, что настало время для нашей судьбоносной встречи. И тоже поступила на юрфак. Но ты ни разу не взглянул в мою сторону и вскоре женился во второй раз. Я по-прежнему избегала нашего знакомства через родителей, понимала, что ты будешь меня жалеть и никогда не полюбишь. Я закончила университет и уехала сюда. Уехала уже на своих ногах. Я видела, как ты живешь, я все о тебе знала, мы все это время общались с твоей мамой. Она, кажется, догадывалась, что я люблю тебя.

Алешка прижал ее к себе, поцеловал в висок и прошептал:

— Я всю жизнь искал тебя… Зачем ты от меня пряталась?.. Я чувствовал, ты где-то рядом, тыкался, как слепой кутенок, в разные углы, а ты все время была рядом и даже тень не отбрасывала в мою сторону. Почему? Неужели я такой плохой, что мне нельзя было доверять?

Она щекой прижималась к его плечу. Он почувствовал, как горячая капля коснулась его кожи, и понял, что она плачет.

— Ты плачешь? Не надо. Все плохое кончилось, теперь все будет хорошо.

ГЛАВА 7

Утром в дом возвратилась бабушка; она вошла, стараясь не шуметь, заглянула на веранду, увидела спящих вместе Лину и Алешку, подумав про себя: «Ну и слава богу, наконец-то!», — прикрыла дверь и ушла к себе.

Алешка проснулся ровно в семь — сработал внутренний будильник. Он потихоньку встал, чтобы не разбудить Лину, и вышел на кухню. Там уже вовсю хозяйничала бабушка. Алешка скорчил удивленную гримасу и спросил:

— Здрасьте, а вы когда явились?

— Здрасьте, — передразнила его бабушка. — Недавно.

Алешка присел на табуретку, почесал в затылке и опять спросил:

— Вы все видели?

— Что все? То, что вы спите вместе? Так я анахронизмами не страдаю. Люди вы взрослые. Любите друг друга, ну и счастья вам. Рано или поздно это должно было случиться. Только вот что я тебе скажу, Алексей. Если ты ее не любишь, лучше уходи сразу. Она и так в жизни натерпелась, но только тебя всю жизнь и ждала. А ну-ка, пойдем!

Старушка энергично вытерла руки о кухонное полотенце, бросила его на стол и зашагала из кухни в комнату Лины. Подойдя к стене с фотографиями, она открепила одну из них, перевернула и показала Алешке: с обратной стороны на него смотрел он сам, Алешка Корнилов.

Потом она так же перевернула еще три фотографии. Везде был он — разного возраста, в разных позах, в разное время года. Алешка не мог описать охватившее его волнение.