В омут с головой

Ольга рассказала все это, а потом говорит, что, мол, Павла вызвал к себе Татурин и что Павел привезет его сюда, что они расскажут ему все и что меня ждет страшная смерть, уж Сергей Ильич об этом позаботится, что он достанет меня и из тюрьмы, и из могилы. А я ей ответил, что Павла в город отправил я, что они два старых лакея и давно уже никому не нужны. Тогда она снова накинулась на меня, а у меня опять рефлекс сработал. Две секунды — и все, она и вытянулась. Я положил ее на кровать и стал ждать Павла, а тот, видно, что-то почувствовал, вернулся с остановки. Я увидел его в окно. Решение пришло мгновенно: на комоде лежал его ремень, я сделал из него удавку, а как только он вошел, я ее накинул… Потом подтянул его к ее кровати, привязал, вытер пальчики и ушел. — Иван снова помолчал, будто что-то припоминая, покачал головой. — Там я и потерял свой талисман, потом приходил несколько раз, искал, а нашел его ты, Алешка, и догадался обо всем. Вот и все. Больше мне и рассказывать нечего.

— А как ты двери умудрялся открывать? — спросил Алешка.

Михалыч молча усмехнулся, достал из кармана связку ключей и протянул ее Алешке. Алешка взял ее и сразу узнал свои ключи.

— Ты их на озере потерял, в ту самую ночь. Извини, что не отдал сразу.

Теперь усмехнулся Алешка. Действительно, та ночь была такой, мягко говоря, страшной и мистической, что было не до ключей. Нечистая сила в ту самую короткую ночь в году позабавилась с ним основательно…

Пока Михалыч говорил, Славка не раз выходил из комнаты и возвращался. Он вызвал милицию и позвонил на дачу Корниловых, Алешкиному отцу.

За окном тишину ночи разрезал звук милицейской сирены. К дому подъехал милицейский «уазик». Алешка выглянул на улицу: под светом уличного фонаря виднелись несколько мужских фигур: они двигались к дому.

Первым вошел Леонид Иванович Корнилов, за ним старший следователь областной прокуратуры Кунгурцев.

* * *

Зимой поселок Дальняя дача был красив не менее, чем летом. Белые пушистые шапки накрывали раскидистые вечнозеленые лапы сосен. Дорожки аккуратно расчищены, вдоль них с обеих сторон тянулись две лыжни. Одна вела к Круглому озеру, вторая обратно. На самом Круглом был расчищен каток, несколько ребятишек играли там в хоккей. Алешка с Аллой стояли на пологом берегу и наблюдали, как Станислав и Лина катаются с горки на санках.

— Алла, а ведь вы не случайно тогда послали меня в Спасское к отцу Василию.

— Конечно, не случайно, — ответила Алла, кутаясь в огромную пуховую шаль. — Ваня попросил у меня срезать несколько пионов. Я посмеялась и спросила, зачем они ему, не на свидание ли он собрался. А он ответил, что невеста его на Спасском кладбище лежит. Я спросила его, что с ней случилось, а он покачал головой и ответил, что она имела несчастье понравиться одному богатенькому негодяю и тот погубил ее. Но теперь и он со всеми сполна рассчитался, все получили по заслугам, и негодяй, и его пособники. Он так это зло говорил, с ненавистью, что я испугалась. Сопоставила факты, вспомнила все, что мне о гибели Ильи и его несчастной дочки рассказывала ваша мама, и сделала собственные выводы. Я понимала, что в вашем расследовании не хватает именно этого звена, чтобы цепь замкнулась. И послала Ивана в Спасское, зная, что он обязательно пойдет через кладбище, а вас отправила следом. Все остальное довершили ваше воображение и способность чувствовать.

— Скажите, а ведь вы сразу узнали «ангела»?

— Да, этот кулон я подарила матери Ивана Кате, когда уезжала в Москву учиться. Это семейная реликвия, мне она досталась от моей матери, мы с Катей были очень дружны. Наши матери были родными сестрами, а Иван мне как младший брат.

— Я даже и не знаю, Алла, благодарить вас за это или нет.

— Нет. Ваня вырос на моих руках, и, поверьте, мне было тяжело. Но я почему-то до последнего надеялась, что все это сделал не он, что я заблуждаюсь. Поэтому и предоставила вам право поставить последнюю точку в этой драме.

Алешка ничего не ответил, с той июньской ночи, когда он, сидя здесь, на этом утесе, обнаружил в озере машину с двумя погибшими, прошло уже полгода. В Алешкиной судьбе многое изменилось. Теперь он больше не москвич, он живет в Дальнославске. В Дальнославском университете поступил на факультет психологии по специальности «Судебная и спецпсихология». Учился на вечернем отделении, а днем работал в газете «Время местное» вместе с Андреем Какошиным. Лина пошла работать в природоохранную прокуратуру. Жили они вместе у бабушки Марии Дмитриевны. Отец предложил им купить отдельную квартиру, но Алешка отказался, сказав, что начинающему журналисту собственная квартира пока не по карману, да и бабушка была категорически против. Отец все понял и согласился с выбором сына.