В омут с головой

— Сегодня, Захар, я получил хороший удар поддых! Никогда не знаешь, где тебя подстерегает предательство. — Нагорный остановился, оглянулся и внимательно посмотрел в глаза майора. — А может, это ты? Тебя в город прислал Фокин. Ты человек его команды.

Прошкин Стоял спокойно, не отводя взгляда, и ждал, пока хозяин выскажется. Мэр вновь начал вытаптывать ковер.

— Нет, конечно, тебе я доверяю. Ты настоящий мент. После твоего приезда я могу спать спокойно. Порядок ты навел, психологию преступников знаешь и держишь ситуацию под контролем. Честь тебе и хвала. Но бандиты и шпана меня не беспокоят. Хуже, когда в твоем доме живет скрытый враг. И такие здесь есть. Сколько их? Не знаю. Но сегодня губернатор мне открыл глаза. Нас окружают шпионы. Не пора ли открыть охоту на ведьм? Очистить наши ряды от скверны. Что скажешь?

— У нас весь город состоит из преступников. Они изолированы от общества и отбывают здесь пожизненное заключение. Мы лишь создали для них приемлемые условия и используем как дешевую рабочую силу.

— Много ты знаешь. Думаешь, на досках и рыбе можно много заработать? Достичь такого уровня жизни? Мы закупаем продукты в десятки раз дороже, чем они стоят в наших магазинах. А доставка, транспорт, бензин? Наш лес, уголь, рыба, пушнина обесцениваются, пока доходят до заказчика. С трудом свое отбиваем. Экономика должна приносить прибыль, а мы с трудом сводили концы с концами. Ты хоть представляешь себе, во что нам обошелся мост и дорога? И никто этого не знает, кроме меня. Тихие Омуты не лагерь и не зона, а золотая клетка, содержание которой равно бюджету небольшого государства. Не дешево мне обходится.

— Вы сами сказали, что я мент. Это правда. Я далек от экономики и никогда не был хозяйственником. Но вы меня вызывали не для признаний в банкротстве? В чем мои задачи?

— Фокин звонил из Москвы. Он требует освободить какого-то типа из тюрьмы.

Нагорный подошел к столу и взял в руки листок, вырванный из календаря.

— Антон Бартеньев. Послезавтра в шесть часов вечера он должен выйти на свободу. А ты должен принести публичные извинения через газету, указав на свои ошибки, допущенные при следствии. Ну, что теперь скажешь? Кто накапал губернатору? До Москвы далеко. Фокин, сидя там, знает обстановку лучше, чем я на месте.

— Я выясню, кто выезжал из города за последние дни, но не думаю, что кто-то из местных может знать, где сейчас находится губернатор, и прямым ходом отправиться к нему в Москву на доклад. Бартеньев ничего собой не представляет, чтобы за него хлопотал сам губернатор. Скорее всего, это политика. Просто он хочет показать свою осведомленность в наших делах.

Нагорный подошел к бару и достал коньяк. Когда он хотел показать, что доволен, он предлагал рабу рюмку коньяка и чокался с ним.'

Они выпили.

— Я пришел к тому же выводу, Захар. Только стукачу незачем ездить в Москву. Любой город, расположенный поблизости, имеет телефонную связь. Вот почему я уверен в существовании шпионов. Этот человек должен знать телефон московского офиса губернатора. Его даже я не знаю.

— Я все проверю. А что делать с Бартеньевым?

— Выполнять приказ губернатора. Надо сделать так, как он велел. Пусть выходит. Я хочу знать, кто его встретит и куда они пойдут. Сам по себе этот парень ничего не стоит. Но люди Фокина должны убедиться, что его выпустили, и доложить о результатах. Когда мы их вычислим, тогда и похороним всех вместе. Но только не на нашей территории. Бартеньев — точка. За этой точкой будут наблюдать губернаторские агенты, но не исключено, что за агентами будет наблюдать сам резидент. Сейчас я не готов объявить войну Фокину. Мне нужно выработать стратегию. Однако ему надо дать понять, что здесь он не хозяин, а в лучшем случае гость. Да и то не всегда желанный. Иди, Захар, работай. То, о чем я не сказал, додумаешь сам.

Прошкин покинул неприступную крепость мэра и вернулся в свой скромный отдел милиции.

Когда ему поручали ответственную работу, майор вызывал к себе своих верных помощников, опытных сыщиков, с которыми он не расставался с Москвы. Так они и кочевали с ним по России, как жены офицеров по гарнизонам. И сюда он поехал с условием, что капитана Кольцова и капитана Лебедева отпустят с ним. Капитанами они были с тех времен, когда Прошкин носил генеральские погоны и фамилию Боровский. Боровский успел побывать полковником, перевоплотиться в майора Прошкина, а капитаны так капитанами и остались. Только теперь им уже перевалило за сорок. Звания их не интересовали. Они оставались преданными своему генералу и с глазу на глаз называли его настоящим именем.

Устроившись в кабинете начальника, оба офицера ждали распоряжений.

— Обхитрил меня Зимин, — почесывая затылок под густыми белоснежными зарослями, начал майор. — Вот почему он отказался защищать Бартеньева. Испугался моих встречных предложений. Опыт с женой Антона научил его быть осторожным. Решил пойти в обход и выиграл партию. Молодец, толковый парень.

— О чем вы, Денис Спиридоныч?