В омут твоих глаз (СИ)

не упоминал о блондине, что заметно облегчило жизнь Глебу. Артём стал его отрадой, отдушиной, его всем, человеком, ради которого и для которого он жил. Только это невинное создание не

позволило парню сойти с ума от резко накатившего удушливого одиночества, от которого хотелось

выть и царапать стены. Он не мог позволить себе сломаться, сдаться и опустить руки, хотя, отчаянно

хотелось плюнуть на всё, уйти в запой и никогда не возвращаться оттуда.

Антон заполнил всё его существо за столь короткое время, вихрем ворвался в его жизнь, перевернув

с ног на голову, прочно засел в самое нутро и никак не хотел выжигаться из воспалённой больной

грудины.

Нахальный, наглый, язвительный молокосос, шагающий по жизни уверенной твёрдой походкой, гордо задрав подбородок и смотря на мир яркими глазами, чей блеск не могли скрыть стёкла очков, которые он теперь носил постоянно, забавно поправляя их указательным пальцем. Да, Савкин

незаметно наблюдал за ним в университете, выискивал знакомый силуэт в толпе студентов и подолгу

задерживал на нём взгляд, погружаясь в воспоминания. Иногда он ненавидел тот факт, что

факультеты филологии и журналистики соседствовали в одном здании, но в то же время тихо

радовался, что имеет возможность видеть эту занозу, прочно обосновавшуюся глубоко в нём.

Порой его душила злость на самого себя за то, что позволил кому-то приблизиться на такое

непозволительное расстояние, вклиниться, впечататься , влипнуть в него, а потом отпустил, не

проявив должной решительности. Но кто спрашивал его? Тимошин не уступал шатену в упёртости и

твёрдости характера. Он принял решение, которое мог изменить только сам.

- Валеева! Савкин! Вы бы не могли оторваться друг от друга и обратить своё внимание на скромного

лектора?! – Роман Владимирович гаркнул совсем рядом с ними.

- Извините, – Аня поспешно заскребла ручкой на чистом листе в клеточку, пытаясь вспомнить, что

говорил преподаватель, а Глеб только фыркнул тихо.

Он заметил, что дед его бывшего любовника стал постоянно одёргивать его, придираться по

мелочам и делать замечания. Может, он до сих пор бесится, что его внук пошёл против воли семьи и

поступил на журналистику, поэтому срывается на всех и каждого? Нет, не на всех, только на

закадычных друзей, сидящих за последней партой. Ковыряться во всём этом не было сил, да и

желания особого лишний раз напоминать себе о блондине.

Долгожданный звонок позволил вздохнуть свободно.

- В буфет?

- Ага, кофе хочу, – рыжуха вяло улыбнулась и поднялась из-за парты вслед за приятелем.

___

Обычно угловой столик был свободен, как-то сложилось, что некоторые ребята из их группы

занимают его, никто и не претендовал, обходясь свободными местами или вовсе обедая прямо в

аудиториях. Сейчас же за их столом восседали первокурсники, которых Глеб встретил на крыльце.

Антон вальяжно расселся возле окна, где всегда устраивался Савушка.

- На улице перекусим? – Валеева встала в очередь.

- Нет, – сузив глаза, Савкин пошёл к столику, кинув через плечо: – Возьми мне кофе.

При его приближении первогодки напряглись, лишь Тимошин равнодушно смотрел в сторону, жуя

какую-то булку.

- Салаги, столик освободите.

- Мы первые пришли, – отважился невысокий парень, но заглох, увидев молнии во взгляде

старшекурсника.

- Детишки, Глебчик прав, – сзади нарисовался одногруппник шатена, всегда улыбающийся и

жизнерадостный Олег Соколов. – Здесь свои правила, малышня, привыкайте.

- А ты отвалить отсюда не хочешь, а? – Антон усмехнулся. – Нигде не написано, что это ваше место.

- Мальчик, рот прикрой, - отмахнулся парень и, положив руку на плечо Савушки , улыбнулся. –

Топайте отсюда по-хорошему!

- Успокой свою шавку , – Тимошин перевёл взгляд на шатена. - Устроили тут армейскую

дедовщину. Уроды.

- Тох, – осторожно шикнул ему один из товарищей, пытаясь успокоить, – не связывайся.

- Друг тебе хороший совет даёт, – Олег дёрнул за футболку того, кто сидел ближе, вынуждая

подняться: – Первый пошёл. Ну, долго нам ждать?

Все, кроме блондина, поднялись и выжидающе уставились на него.

- Я не доел, – он пожал плечами. - На улице подождите.

- Самоубийца, – Соколов хохотнул и покачал головой, садясь напротив наглого первокурсника.

Савкин замер, он молчал всё время, боясь, что голос дрогнет, что не сдержится, покажет свои

истинные эмоции перед этим сопляком.

- Антон, привет, – Аня подошла к столику и поставила перед Глебом пластиковый стакан с

растворимым кофе.

- Привет, солнечная, – бывший ученик девушки широко улыбнулся. Они давно перешли эту черту.

Наверное, тогда, когда Тимошин дал по роже Алишерову на проводах, а потом успокаивал

рыдающую Валееву, убеждая, что год пройдёт быстро, что всё будет хорошо.

- Ты знакома с ним? – Соколов вскинул брови.

- Конечно, – рыжуха подсела к блондину и посмотрела на застывшего Глеба: – Савушка , садись, чего ты?

- Пожалуй, я в аудиторию.

- И стоило тогда так крыситься из-за стола? – голубые омуты сверкнули.

- Не надо, – Аня умоляюще посмотрела на парня.

- А ты прав, - Савкин плюхнулся на стул и вытянул ноги. - Просто стрёмно как-то с малолеткой

сидеть.

- Давно ли тебя стал смущать возраст? – Тимошин ухмыльнулся.