В омуте страха

Вскоре, в машину на переднее сидение забрался грузный Лучинский. Он немного повозился на сидении и наконец, когда устроился поудобнее, поднял руку в приветственном жесте:

— Ранняя пташка поймает червя? — усмехнулся он, — доброе утро, Андрей.

— Взаимно, — отозвался Сокол, — где Агапит и Виктор?

— Готовятся, небось, как всегда спорят, где, чьи вещи.

Донован Лучинский

В отличие от Сокола, остальным сотрудникам Второго отделения выделили общую комнату, так что им пришлось ютиться втроем. Это конечно мало кому могло понравиться, особенно учитывая, что одному из них была выделена отдельная комната, но спорить никто не стал, ведь именно Сокол руководил расследованием против Разини, а значит и ему доставалось все самое лучшее. К тому же, сотрудники Второго отделения бывали и в более спартанских условиях, нежели те, что любезно выделило им руководство полиции Дальнограда.

Вскоре, к Соколу и Доновану присоединились остальные сыщики. Они были слегка помятыми и не выспались, по словам Лучинского, все они не спали допоздна, обсуждая расследование. Сокол нахмурился:

— Это не увеселительная прогулка. Мы выбивали это расследование почти год, и я не хочу, чтобы мы все запороли.

— Да ладно, Андрей Федорович, — зевнул Агапит, — все будет в лучшем виде, проснемся к нашему приезду в участок.

— Я бы на такое не рассчитывал, — продолжил Андрей, — я решу, что с вами делать.

Закрипин же молчал. В отличие от своего сонного коллеги, он держался лучше, но по мешкам под глазами было видно, что он также не дал себе возможность отдохнуть ночью. Либо на это сказался Дальноградский воздух, либо халупа, в которую их поселили.

Когда же все сыщики уселись, Сокол подождал пару минут, и, нажав на газ, выехал на улицу. Потихоньку начинало светлеть, однако людей на тротуарах не прибавлялось, лишь машины ездили по дороге, и продавцы открывали свои лавочки и магазины.

Заверения Зерваса не сработали. И как только машина увеличила скорость на ровных дорогах города, сыщика укачало, и он мирно захрапел на плече Закрипина. Виктор также не смог сдержаться и тоже начал дремать, хотя не так явно, как его товарищ. Его голова была чуть опущена, таким образом, закрытые глаза Закрипина, казалось, были чуть прикрыты, но сомнений не было, он также спал.

Лучинский решил не отвлекать шефа от езды, и просто наслаждался видами осеннего города, за что Андрей был ему благодарен, настроение было очень паршивое, и не хотелось тратить энергию на беседу, пусть и дружескую.

Добравшись до участка, Андрей припарковал машину. Выйдя вместе с Донованом, они громко хлопнули дверьми, что заставило Агапита и Виктора воспрянуть ото сна, буквально пулей вылетев из машины.

— Я не сплю, я не сплю! — сам себе причитал Зервас и посмотрел на смеющегося Донована, серьезного Виктора и хмурого Сокола, который всё также оставался зол на своих людей.

— Действительно, ты не спишь, — отходя от смеха, сказал Лучинский.

— Донован, друг мой, всё дело в рефлексах, наблюдай за мной, и… — договорить Агапиту не дал Сокол, который щелкнув пальцами и закрыв ключом машину сказал:

— Хватит, вы трое, сегодня в расследовании не участвуете.

— Что⁈ — хором спросили они.

— Андрей Федорович, а я? — удивился Лучинский, который не понимал гнева Сокола на себя. Свою вину он также не понимал.

— Поруководишь, временно. Сейчас выужу вам какое-нибудь дельце.

Агапит и Виктор посмотрели друг на друга. Свою вину они были готовы признать, но, не желая сдаваться, Закрипин всё же попытался выудить милостыню у начальника:

— Андрей Федорович, за бумагами мы быстрее заснем, а в поле мы очнемся ото сна быстрее.

— Ага, и подвергните опасности нас или гражданских.

— Чем?

— Потерей концентрации, будешь спорить?

Нависшее молчание удовлетворило Сокола, давая понять, что сыщики уяснили воспитательный момент, и впредь будут вести себя осмотрительнее. Для самого Андрея было важно другое, он пока не знал, с чего начнется его работа в городе и не желал использовать весь потенциал своей команды сразу. К тому же, ему не хотелось привлекать лишнего внимания. Пока что. Следовало, конечно, объяснить это парням, но коль скоро они слегка провинились, то Андрей решил показать им, что за свой собственный выбор всегда наступает ответственность и не всегда поощрительная. С этими мыслями он двинулся в кабинет начальника отделения.

* * *

Местные полицейские также прибывали на работу, зевая и потирая глаза. Кто-то сразу же сел за стол и, уронив голову на руки, мирно посапывал, другие садились за бумаги, а третьи разговаривали возле окна, покуривая и обсуждая последние новости.

Дойдя до кабинета, Сокол пробежал глазами по табличке на стене, где было написано: «Николаев Александр Николаевич— Дальноградское отделение полиции». Постучав, полицейский вошел, не дожидаясь ответа, а следом за ним и вся его команда.