В омуте страстей

Идя следом за казаком, Ярослав злился. Не на Богдана. Не на Янину. Не на Остапа. Он злился на себя. Отец с него пылинки сдувал. Говорил, что он последний в роду остался. У князя Боголюбова больше сыновей нет. Да, и будут ли, если Янина сбежит. Оберегал сына князь. Вот и вырос Ярослав не умеющим ничего, что в его возрасте любой мальчишка может. Хорошо хоть дед Гарислав с ним фехтованием занимался, да на коне научил ездить. Отец не знал, что сын несколько раз падал с коня. Бился крепко, но всё равно садился в седло. Жалко деда больше нет. Некому с Ярославом возиться и делам военным учить. А ведь столько Ярослав ещё не знает и не умеет. Хоть дед и не родной был, а любил его княжич сильно.

- Ну, что ты пригорюнил, Ярослав? – весело спросил Остап.

Грусть на лице отрока он сразу заприметил. Да и примолк малой. Идёт и думает.

- Я с вами в Сечь поеду. Не хочу быть князем, – признался сын князя, шмыгая носом.

Совсем замёрз княжич. Остап вздохнул. Да, погода не самая лучшая для побега и войны. Хорошо хоть не весенняя распутица, а то по колено грязи с конями плавали.

- Поедешь, а как же. Только у батьки дозволения спроси, – подкидывая на спину сползающую вязанку хвороста, сказал казак.

- Не указ он мне! Я большой уже! – обгоняя казака, сказал княжич.

- Ну да, большой! – усмехнулся опять Остап. – А в лесу не ориентируешься. Какой с тебя воин? Ни один атаман к себе не возьмёт.

- А ты научи, – попросил пасынок Янины. – Научи меня.

Остап остановился. Его глаза придирчиво рассматривали сына князя Боголюбова. Видно, мальцу батьки не хватает. Да и где его отец? Не с сыном, как положено. Княжич, то уже большой, чтоб с бабами и дедом ездить. Взрослеть пора ему. А что, хороший казак выйдет. В глаза дерзость и непокорность.

- Научу, – согласился Остап.

Радости княжича не было предела. Если бы не вязанки хвороста, расцеловал бы казака. На радостях так приударил, что Остап его не мог догнать по снегу на узкой лесной тропинке.

Будущий воспитатель шел, усмехаясь. Он ещё никого не учил. Своих детей у Остапа не было. Невеста молода, а вот ему уже двадцать семь. Почтенный возраст для казака. Единицы доживали до двадцати пяти в те неспокойные времена. Себя таким юным, как Ярослав он почти не помнил. Он родился уже с саблей и на коне, поэтому детства у казака из Сечи не было. Бесконечные набеги и сражения. То на них нападут. То они нападают. Вот и вся геройская жизнь. И малой туда же. Что в палатах не сидится. Да и Остапу не сиделось бы. Душа всегда на свободу рвётся, если долго на месте сидишь. Хочется саблю в руки взять, да на коня вскочить. По полю. Ветер в волосах. Стук копыт, как стук собственного сердца. Вот это жизнь. Это свобода.

Хочет Ярослав такой свободы? Если хочет, то никто и ничто его не удержит. А Остап научит.

ГЛАВА 17

Дождь прекратился ближе к вечеру. Богдан потянулся и посмотрел на Янину. Его любимая сидела напротив, обнимая падчерицу. Старая нянька всё ещё тряслась от холода, хотя ближе всех к костру. И молодой княжич дал ей свой полушубок. Сейчас Ярославу и так жарко. Он с Остапом разминался. Уговорил казака всё-таки дать ему пару уроков.

- Ты сабелькой не маши, как палкой, - учил Остап. – Держи крепче.

- Да, я не машу! – выкрикнул Ярослав, нападая на казака.

Друг Богдана с лёгкостью отбивал нападки молодого княжича. Видно малой саблю не первый раз в руках держит, но опыта не хватает. Жалели его, пока учили. Не старый пан Азинский с ним занимался. Если бы воспитатель Богдана дал ему пару уроков, то пасынок Янины не шлепками плашмя сабли отделался. Дядька Гарислава каждую ошибку давал на шкуре почувствовать. Вот поэтому у Богдана шрамов, что рыбы в реке. Так и училось быстрее.

- Не забыл, Богдан, что хотел поразмяться со мною, – напомнила, хитро улыбаясь, Янина.

За годы их разлуки она иногда брала в руки оружие. Тайком от отца и мужа. Старый конюх плохой соперник, но всё же лучше, чем никто.

- А давай, – вскочил на ноги Богдан. – Только уговор. Проиграешь и …

- Да! Я согласна, – не дослушав, согласилась дочь кастеляна. – Но, если проиграешь ты, то пощады от меня не жди.

По лицу Богдана расползлась улыбка. Правда, больше похожая на ухмылку. Он никому не проигрывал в поединках. Янине тоже не собирался. Его желание должно исполниться. Не ночи он у неё попросит, а подтверждения, что уедет Янины с ним в Сечь. Что-то подсказывало казаку и в этот раз она не побежит с ним. Держит его любимую здесь пан Азинский. Хоть и нет прохвоста этого, но дочку всё равно не отдаёт Богдану.

- Расступись, – сказал Богдан, выходя на истоптанную снежную поляну, сцепившимся Остапу и мальчишке.

Друг слышал разговор Богдана и Янины.

- Что же ты, девке голову морочишь, - опуская саблю, сказал Остап. – Тебе равных в Сечи среди казаков нет, а ты с бабой решил потягаться.

- Ты её не знаешь, Остап. Пани Янина меня несколько раз побеждала, – скинув тулуп, Богдан усмехнулся. – Но это раньше было.

Глаза его прищурились в ожидании лёгкой победы. Рука сжала рукоять сабли.

- Ну, любовь моя, я жду.