В опале честный иудей

«Воодушевленная» встречами с собратьями по перу покойного супруга, я окинула взглядом «поле боя» и... все-таки не отказалась от борьбы: отступать было некуда, надо было действовать сразу по нескольким направлениям. В качестве кнута-погонялки выступили данные моего паспорта: лет много, я одна, промедление, как говорят, а в моем случае так и сложилось, смерти подобно. Смерти творческого наследия Ал. Соболева. У меня достало зрелости расценить его не просто как нечто завещанное мне мужем, а как принадлежащее всем людям культурное достояние - дар поэта-гражданина человечеству. Громко сказано? Ничуть! Часто Ал. Соболев обращался в своих стихах к народам планеты Земля. Я уже говорила об этом. Он жил в мире и для мира. И тем ответственнее была моя роль.

Я сочинила небольшое, в полстранички, письмо в ССП. Нарисовала словами картину: я, вдова, с ношей, пожилой женщине не под силу, карабкаюсь на вершину горы. Ноша -полувековой труд автора «Бухенвальдского набата». А Союз писателей с интересом наблюдает: сорвусь - не сорвусь, сверну себе шею или не сверну? Я потребовала, чтобы под ответом стояла подпись секретаря ССП. Ответа не последовало... Значит, и моя смерть - ничто, и ноша в моих руках лучшей доли не заслуживает. Как следует назвать людей, не пожелавших мне ответить? Не хочу употреблять бранные слова, но им-то здесь и место, в полном ассортименте. А в качестве рефрена: «Ату, его... Ату!»

Я села за обстоятельное письмо на имя первого секретаря ССП В. Карпова. На десяти страницах разместила десять фактов, создававших общую картину жизни борца за мир, автора лучшей общепризнанной песни в защиту мира, поэта Ал. Соболева, в стране победившего социализма. Это были факты, которые не нуждались в расследованиях и проверках. Ну, например, отсутствие у Ал. Соболева сборников стихов, его замалчивание и т.д. Это было обращение к лицу, властью наделенному, которому оставалось просто принять соответствующие меры, отдать долги литератору, этого заслужившему. Не скрою, я уповала и на доброе движение души В. Карпова по отношению к Ал. Соболеву как к бывшему фронтовику, «окопному брату»: В. Карпов был разведчиком на войне.

Нелегко было добраться до секретаря Союза писателей мне, вдове «неписателя». Много-много дней, много разговоров посвятила я уговорам то ли секретаря, то ли помощника В. Карпова - Петра Петровича, чтобы заставить его передать мое большое послание именно тому лицу, которому оно было адресовано. Уговорила, доказала, добилась. Спустя некоторое время получила ответ. А в нем черным по белому фраза, в которую я от радости не смела поверить: «Если у вас возникнут трудности с изданием стихов Александра Соболева, будем помогать». Подуставшая изрядно и от отказов, и от безнадежности, я даже прослезилась, почувствовала облегчение: слава Богу, я уже не одна!

Как же я обманулась! Как же была обманута! Полученный мной ответ был ложью, вроде соски-пустышки, которую суют в рот младенцу, чтобы перестал надсадно кричать. Обман проявился очень скоро, и вот как это произошло.

Дело в том, что, незадолго до отправления письма В. Карпову, я, листая телефонную книжку в поисках возможных прошлых связей Александра Владимировича, увидела имя, отчество и фамилию «Владимир Федорович Огнев». И телефон. Вспомнила, что покойный мой супруг говорил об этом человеке что-то хорошее. Запомнилось его профессиональное занятие - литературный критик. Я позвонила. Ни убеждать, ни доказывать здесь нужды не было. Мой собеседник был приветлив, попросил прислать ему несколько стихотворений Ал. Соболева, которого он не знал, не имел возможности узнать из-за отсутствия публикаций поэта.

Я охотно выполнила его просьбу. А несколько дней спустя и услышала те слова, которые приводила раньше: «Какой чистый, какой честный человек!» Владимир Федорович сожалел, что сейчас занят (у него выходила книга), и сообщил мне, что говорил о моем письме и судьбе Ал. Соболева с другим литературоведом, его добрым знакомым Андреем Михайловичем Турковым. Так судьба в лице В. Огнева свела меня с человеком, которого я отношу к - увы! - вымирающей части славной русской интеллигенции. Учтивый, предупредительно вежливый, знающий, скромный, с тем ненавязчивым благородством, которое свойственно утонченным натурам. Мы встретились. И Андрей Михайлович взялся за доброе дело: самолично составить сборник стихов Ал. Соболева и самолично передать его в издательство «Советский писатель». Почему в это издательство? Он, как и я, прочитав ответ мне В. Карпова, понадеялся, что вмешательство секретаря ССП облегчит выход книжки, тем более что «Советский писатель» считался как бы издательством Союза писателей.