В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Военным корреспондентам было предложено немедленно отправиться в 30-й корпус, танки которого через два с половиной часа, в полдень, двинутся по дороге Эйндховен — Неймеген — Арнем. Эта новость вызвала недоумение: танки пересекали бельгийско-голландскую границу одновременно с началом высадки воздушно-десантной армии, а высадки с воздуха никогда не производились в середине дня — всегда под покровом тьмы: либо ночью, либо на рассвете, Полковник Беринг многозначительно усмехнулся.

— Неожиданность — главный козырь на войне, и фельдмаршал намерен его использовать.

Несколько озадаченные этой неведомой нам смелостью Монтгомери (в Нормандии он показал себя сверхосторожным, даже робким командующим, главной заботой которого было не столько разгромить противника, сколько «сберечь английскую кровь»), мы бросились к своим джипам и помчались на восток, к голландской границе. Основные магистрали были забиты колоннами грузовиков с горючим и боеприпасами, пришлось часто сворачивать на соседние дороги, делать крюки, и мы достигли границы лишь во второй половине дня. Тем временем ушедшие вперёд танки 30-го корпуса уже заняли первый на их пути голландский городок Фалькенсваард.

Высоко насыпанная, ровная, широкая и почти прямая дорога, по которой несколько часов до этого прошли наступавшие танки, а теперь катились обозы, хранила следы недавних, видимо, коротких, жестоких схваток: на обочинах валялись сожжённые немецкие грузовики, настигнутые танками, противотанковые орудия, раздавленные вместе с лошадьми, тащившими их. На стенах придорожных кирпичных домов зияли дыры от снарядов танковых пушек, выбивавших оттуда гитлеровцев. Попадались и подбитые «шерманы» — американские танки наступавших англичан.

Наше намерение добраться к ночи до Эйндховена, находившегося в двадцати километрах от бельгийской границы, не осуществилось: танки пробивались вперёд медленнее, чем предполагалось. Движение всей колонны 30-го корпуса, насчитывавшей почти двадцать тысяч танков, броневых автомобилей, грузовиков, автомашин всех видов, включая джипы военных корреспондентов, было ещё медленнее, и мы добрались до окрестностей Эйндховена лишь во второй половине следующего дня. Над Эйндховеном повисла чёрная завеса дыма: город горел. Подозревая, что пожары возникли в результате боёв, мы остановили мчавшегося навстречу курьера-мотоциклиста, чтобы спросить, не опасно ли въезжать в город людям, вооружённым не базуками — противотанковыми ружьями, а портативными машинками и авторучками.

— Никакой опасности, — ответил курьер. — Эйндховен взят без боя. Фашисты бежали из города, узнав о приближении наших танков. Танки по ту сторону города.

— Откуда же пожары?

— Пожары? — переспросил курьер, оглянувшись на город. — Наши самолёты зажгли. Три дня подряд бомбили, а сегодня утром ударили ещё раз, и вот горит…

Мы въехали в Эйндховен, когда уже смеркалось, и, хотя нам сообщили, что танки прошли половину пути до Граве на реке Маас, наше начальство не позволило «конвою» — колонне машин военных корреспондентов — двинуться ночью дальше: опасалось нападений скрывавшихся в лесах гитлеровцев или голландских нацистов-муссертовцев. Нас поселили в гостинице «Дю коммерс», стоявшей у самой железной дороги, невдалеке от вокзала. Её владельцы бежали, как нам сказали, вместе с оккупантами, забрав с собой или припрятав всё постельное белье, и мы улеглись на голые матрацы одетыми, что оказалось весьма кстати.

В полночь нас разбудил рёв авиационных моторов: вражеские самолёты кружили над вокзалом и гостиницей, явно выискивая цель. Схватив шинели и бутсы в руки, все бросились по лестнице вниз на улицу и прочь от гостиницы. Едва добежав до близкой железнодорожной насыпи, мы попадали на землю, потому что за нашей спиной ослепительно сверкнуло и оглушительно грохнуло. Распластавшись, мы увидели новую ослепительную вспышку: рядом с гостиницей упала вторая бомба. Потом ещё одна и ещё: гитлеровцы бомбили гостиницу. Как выяснилось позднее, телефонная связь с соседними городами не была прервана, муссертовцы, приняв военных корреспондентов за штабных офицеров, позвонили немцам, и их командование тут же решило нанести удар.

Утром мы погнались за танками, занявшими Вегель. Они пересекли все каналы и речки между Эйндховеном и Вегелем по мостам, которые были захвачены днём раньше 101-й и 82-й американскими воздушно-десантными дивизиями под командованием генералов Тэйлора и Гэвина. Эти дивизии принимали участие в высадке в Нормандии и понесли большие потери. Мы беседовали с солдатами и офицерами, с обоими потрясающе молодыми и бравыми генералами. Неожиданно повстречав их на своём пути ещё раз, мы задержались, чтобы узнать, как проходила высадка.

В 101-й дивизии высадка походила на военные учения: парашютисты прыгнули точно в указанное место, планеры опустились в положенном порядке, доставив почти к самой цели солдат и офицеров. Правда, интенсивный зенитный огонь, особенно вдоль берега Голландии, повредил более ста из четырёхсот десантных самолётов, но сбиты были лишь шестнадцать машин.