В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

А напряжённость, насколько она отражалась в печати, возрастала во второй половине июля день ото дня. 17 июля в Варшаву прибыл генеральный инспектор заморских сил Англии генерал Айронсайд. Объявлено, что он будет вести переговоры о военном сотрудничестве и координации действий воздушных флотов Англии, Франции и Польши. Говорят о возможности создания единого командования военных сил трёх государств на случай конфликта. На другой день французская «Се суар» сообщила о том, что в Варшаву скоро направится начальник французского генштаба генерал Гамелен, чтобы «осмотреть польские военные укрепления и ознакомиться с военными возможностями Польши. Генерал будет вести переговоры не только с военными, но и с промышленниками, чтобы установить военный потенциал польской промышленности».

К вечеру того дня польское телеграфное агентство передало беседу главнокомандующего польскими вооружёнными силами маршала Рыдз-Смиглы с неназванной американской журналисткой. «Польша, — сказал он, — готова вплоть до последнего человека, вплоть до последнего мужчины и женщины, драться за независимость, ибо когда мы говорим, что будем драться за Данциг, мы понимаем, что будем драться за нашу независимость. Польша не хочет войны, но для неё есть вещи худшие, чем война, одной из этих худший вещей была бы утрата независимости. Наша торговля с заграницей идёт через Данциг и Гдыню. Тот, кто контролирует Данциг, контролирует и Гдыню».

После этого было записано переданное из Берлина сообщение данцигского корреспондента «Манчестер гардиан», который утверждал, что гауляйтер Данцига Форстер, вернувшись из Берхтесгадена от Гитлера, сразу же провёл с местными фашистскими руководителями совещание. На нём обсуждались проекты трёх декретов, якобы привезённых Форстером: первый — о желании населения Данцига присоединиться к рейху, второй — обращение к Гитлеру с просьбой включить Данциг в состав Восточной Пруссии, третий — о лишении всех поляков, прибывших в Данциг после 1920 года, права жить и работать в этом городе.

В беседе с варшавским корреспондентом «Ньюс кроникл», опубликованной 19 июля, маршал Рыдз-Смиглы подтвердил то, что сказал неизвестной американке: «Польша будет воевать из-за Данцига, если даже ей придётся воевать одной». Он принял в тот же день генерала Айронсайда. Газета «Экспресс поранны», оценивая значение этого визита, напомнила о параде французских и английских войск, который состоялся несколько дней назад в Париже. «Они, — писала газета, — являются выражением согласия и военного сотрудничества народов Англии, Франции и Польши, которые составляют сейчас треугольник безопасности в Европе».

Либо в Варшаве не замечали, что происходило по ту сторону польских границ, либо не хотели замечать. В то время как тон Берлина становился более резким и угрожающим, Лондон и Париж переходили от заносчивости к заискиванию, от уклончивых и туманных рассуждений и намёков к разговорам и манёврам, возрождавшим память Мюнхена.

20 июля к городку Танненбергу в Восточной Пруссии, где в 1914 году произошло известное сражение между германскими и русскими войсками, были свезены со всей Германии выпускники военных школ, только что произведённые в офицеры. Обращаясь к ним, командующий сухопутными силами вермахта генерал Браухич упомянул о «символичности места» и, взывая к «прусскому духу», призывал молодых офицеров быть готовыми победить или «похоронить себя под вражескими батареями». Берлинские газеты, расписав это событие и речь, повторили лживые сказки о намерении Польши «захватить Восточную Пруссию» и расценили речь как «предупреждение Варшаве».

Тем не менее в Лондоне, как записано мною 22 июля, началось новое «умиротворение»: германский представитель Вольтат встретился с деятелями английского правительства. Вольтат потребовал официально признать захват Чехословакии и передать её ценности на сумму 16 миллионов фунтов Германии. Рейхсбанку уже передано 6 миллионов фунтов.

Несколько позже Рейтер подтвердил: Германский эксперт по торговым делам Вольтат вылетел из Лондона в Берлин. В информированных кругах утверждают, что результаты его переговоров в Лондоне благоприятны. Вопросы, поставленные им, будут обсуждены английским и германским правительствами дипломатическим путём.