В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Едва отдохнув, я пришёл в редакцию около часа дня и забрал все полученные утром радиограммы. ДНБ передало обращение Гитлера к армии. Польское государство, говорилось в нём, отказалось от предложенного мной мирного урегулирования добрососедских отношений. Вместо этого оно взялось за оружие. Польша больше не хочет уважать германских границ. Чтобы положить конец этому насилию, не остаётся никакого другого средства, как ответить насилием на насилие.

За этим следовало сообщение о том, что германские войска перешли польскую границу в различных местах. Соединения германских военно-воздушных сил отправились бомбить военные объекты в Польше. Германский военно-морской флот взял под свою охрану Балтийское море.

После полудня ДНБ передало сжатый отчёт о заседании рейхстага, которое началось в 10 часов утра в «Кроль-опере». Гитлер выступил с обычным набором лживых утверждений о непримиримости и агрессивности Польши, которая якобы начала войну против Германии, попытавшись захватить два немецких города — Глейвиц и Оппельн. Он грозил проучить «польское государство», объявив о намерении разгромить польские вооружённые силы. Он также обещал не снимать шинель до победы, «или не доживу до конца». Он тут же назначил своим преемником Геринга, а если с ним тоже «что-нибудь случится», то его преемником станет Гесс.

Я включил радиоприёмник. Берлин передавал записанную на плёнку речь Гитлера. Когда он сказал, что не может допустить, чтобы поляки, отказавшиеся приехать в Берлин, — «я ждал их три дня» — «порочили наше достоинство», рейхстаг бурно зааплодировал, раздались вопли: «Хайль Гитлер!» Геринг закричал: «Зиг (победа) хайль!», и весь рейхстаг подхватил, выкрикнув трижды: «Зиг хайль!»

Лондон развлекал слушателей музыкой: в эфире звучал красивый и немного грустный вальс, Париж — тоже музыка, но что-то опереточное, весёлое, Стокгольм — также музыка. Вена транслировала речь Гесса, обращённую к африканским странам.

Первый день войны — она началась в 4 часа 45 минут по среднеевропейскому времени — Лондон загадочно бездействовал, Париж увлёкся чиновной суетой. Перед вечером Гавас сообщил, что председатель совета министров и военный министр Даладье принял в военном министерстве начальника генштаба генерала Гамелена, морской министр принял главнокомандующего военно-морскими силами адмирала Дарлана, министр иностранных дел принял польского посла Лукасевича, председателей комиссий по иностранным делам сената и палаты Беранже и Мистлера, итальянского посла Гварилья, американского посла Буллита и английского посла Фиппса.

Вечером ДНБ передало первую военную сводку ОКВ (верховного командования вермахта): Германские войска успешно продвигаются на всех фронтах. Германская авиация в течение дня провела многочисленные налёты на польские военные объекты. Уничтожено значительное количество польских самолётов. Подвергнуты бомбардировке военные объекты в Гдыне, Кракове, Лодзи, Радоме, Демблине, Брест-Тересполе, Люблине, Луцке, Варшаве, Познани. Находившиеся на аэродромах и в ангарах польские самолёты сожжены. Нарушено движение на наиболее важных железных дорогах. Отступающие польские войска подверглись бомбардировке.

Хотя в ту ночь мы все ушли домой очень поздно, на другой день появились в редакции с утра: тревога уже не давала покоя, и все стремились узнать, что же происходит как в Польше, так и по другую сторону Германии — во Франции и Англии. Ни ДНБ, ни берлинское радио не сообщали практически ничего о ходе сражения, которое разыгралось на польской земле. Гавас рассылал свои «молнии», извещая о приёмах и встречах Даладье и Боннэ с французскими военными, иностранными послами и парламентариями. Рейтер передал из Берлина загадочное сообщение о том, что в местных политических кругах (по всей видимости, речь шла об английском посольстве) указывают, что Германия не объявила войны Польше и поэтому создавшееся положение не рассматривается как состояние войны. (Даже теперь, когда более десятка польских городов подверглись бомбёжке и пылали, а германские танковые колонны, сея разрушение и смерть, рвались к центру Польши, английский посол Гендерсон подсказывал своему правительству лазейку, позволявшую уклониться от выполнения обязательств по англо-польскому договору о взаимной помощи — ведь Англия обязалась помочь Польше в случае войны, а коль состояния войны нет, то нет необходимости вводить договор в действие!)

Вторая военная сводка ОКВ подтвердила, что германские танковые колонны, прорвав повсеместно польскую оборону, беспрепятственно двигались в глубь страны, разрушая коммуникации и мешая развёртыванию польских войск, люфтваффе продолжала бомбить города, железные дороги, мосты. В Балтийском море германский флот топил польские суда.

5