В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Сначала я отправился к человеку, который ведал печатью в германском посольстве в Швеции. Его звали Гроссман, и он находился не в посольстве, а в одной из двух «башен» — узких многоэтажных домов, стоявших друг против друга на Кунггатан, на самом верхнем этаже. От иностранных корреспондентов в Стокгольме, с которыми меня познакомили, я знал, что Гроссман приехал в Швецию около двадцати лет назад, окончил университет в Уппсале, женился на дочери шведского помещика и с помощью тестя (кое-кто утверждал, что с помощью германской разведки) обзавёлся своим небольшим имением недалеко от Стокгольма. Он породнился или подружился с многими высшими правительственными чиновниками, генералами и дельцами и был, как выражались знатоки, «своим человеком в верхах».

Гроссман, охотно согласившийся принять нас, выглядел шведом не только по одежде, но и по обличию. Намереваясь просветить новичка, пожелавшего узнать мнение «опытного человека» о шведской печати, Гроссман разделил её на две части: «объективную», «добросовестную» и «лживую», «тенденциозную». К «объективной» и «добросовестной» он, как и следовало ожидать, отнёс все известные мне прогерманские газеты, к «лживой» и «тенденциозной» — проанглийские газеты. Внешнеполитического редактора «Дагенс нюхетер» Бикмана он назвал «слепым проповедникам английских идей», редактора «Социал-демократен» Хёглунда — «немцененавистником», профессора Сегерстеда — «английским агентом». Когда Гроссман, расхваливая редактора «Свенска дагбладет» Нурденссона, назвал его «самым дальновидным», я спросил собеседника, чем можно объяснить появление на страницах этой газеты столь яростных антисоветских статей.

— Это же просто! — воскликнул Гроссман. — Все шведы настроены антирусски. Поражения Карла XII в России ознаменовали начало конца великой Швеции, завоевания которой по ту сторону Балтийского моря простирались до границ Турции, и шведы не могут забыть этого до сих пор.

Гроссман посмотрел на меня с вопрошающей улыбкой: достаточно ли убедительно разъяснил? Затем, продолжая улыбаться, спросил:

— Вы, наверно, успели заметить, что «Свенска дагбладет» не одинока. В «Дагенс нюхетер», «Социал-демократен», «Гётеборге хандельс тиднинген» антисоветских статей не меньше и по ярости они не уступают статьям Нурденссона.

Я признался, что заметил, и добавил, что иногда у меня создаётся впечатление, будто антисоветские выступления этих газет координируются кем-то: либо целый заряд в один и тот же день, либо выстрелы один за другим.

— Конечно, координируются, — подхватил Гроссман. — Как против вас, так и против нас.

— Кем?

— Господином Теннантом! Кем же ещё? — Гроссман рассмеялся. Перестав смеяться, спросил — Вы ещё не встречались с ним?

Я отрицательно покачал головой, а Гроссман почти восхищённо проговорил:

— Хитрая бестия!

— Вы знаете его?

— Да, — подтвердил Гросман. — Он учился здесь, в Уппсале, но уехал в Англию и только недавно вернулся. Раньше у него были большие связи, и Теннант быстро восстановил их. Поинтересуйтесь им…

Я не признался, что уже не только интересовался Теннантом, но и пытался встретиться с ним. Англичанин приехал в Стокгольм после меня, и я обратил внимание на то, что все проанглийские газеты заметили его приезд, несмотря на мизерность его официальной должности: пресс-атташе британского посольства. Директор Скандинавского телеграфного бюро Лингрен, у которого я побывал как раз в те дни, объяснил мне, что «настоящий вес» Теннанта много больше: он не только офицер Интеллидженс сервис, но и родственник леди Астор, хозяйки Кливдена, где собиралась известная «кливденская клика», определявшая и направлявшая политику «умиротворения» Гитлера, которую проводило правительство Чемберлена.

Попытка связаться с Теннантом по телефону, чтобы договориться о встрече, не удалась. Трубку сняла женщина, спросила, кто звонит, попросила подождать, а через минуту-две выразила сожаление, что мистер Теннант занят, и предложила оставить «послание». Однако «послание» — просьба принять корреспондента ТАСС — осталось без ответа. Когда мы позвонили, чтобы напомнить о своём «послании», женщина захотела узнать, что корреспондент намеревается делать — брать интервью? Получив заверение, что интервью не требуется, женщина стала допытываться, зачем нужно советскому корреспонденту навещать пресс-атташе британского посольства.

— Просто встретиться, познакомиться, поговорить.

— Мистер Теннант намерен устроить в недалёком будущем пресс-конференцию, — ответила женщина, — тогда вы сможете познакомиться с ним.

Было ясно, что Теннант не хочет встречаться с нами, и мы решили оставить его в покое. А некоторое время спустя получили первый номер еженедельной газеты «Нюхетер фрон Стурбританиен» («Новости из Великобритании»), которую начал издавать отдел прессы британского посольства. Газета рассылалась бесплатно и была заполнена выдержками из английских газет, содержавшими больше выпадов против Советского Союза, с которым Великобритания сохраняла нормальные отношения, чем против Германии, с которой воевала.