В осажденном городе

— Я не могу принять это, — отказывался Поль, положив записку на стол, — зачем стеснять, и так не мед там.

— Бери, бери, тебе говорят, — сердито сказал Прошин. — Знаю, не мед, но там хоть продуктами кое-как обеспечивают, а твои в Савинке вовсе голодают… Оттуда сколько до Палласовки?

— Километров двадцать.

— Пусть немедленно и переезжают. Если не хочешь потерять моего уважения, отошли записку.

— Большое спасибо, Василий Степанович, — взволнованно поблагодарил Поль и взял записку.

Отпустив Бориса Константиновича, Прошин тут же вызвал к себе начальника другого подразделения Коненкова.

— Никандр Иванович, как идет разминирование объектов? — спросил Прошин, поздоровавшись с Коненковым.

— Медленнее, чем хотелось бы.

— Почему?

— Бои идут у заводских стен, бомбежка и обстрел не прекращаются ни на минуту. В таких условиях, сами понимаете…

— Понимаю и все-таки напоминаю: вывоз «мыла» надо ускорить.

— Хорошо, товарищ капитан.

Работа по разминированию заводов оказалась даже труднее, чем закладка взрывчатки: дело в том, что к этому времени в городе фактически не было линии фронта, одну сторону улицы занимали немцы, другую — наши, в одном подъезде были фашисты, в другом — советские бойцы, мостовые либо завалены рухнувшими зданиями, либо заминированы.

Лейтенант госбезопасности Макеев Арсентий Васильевич возглавлял оперативную группу на металлургическом заводе «Красный Октябрь». В его подчинение было выделено несколько армейских саперов, и огромное предприятие за короткое время было так заминировано, чтобы в случае взрыва его немцы нашли бы одни развалины. Директор завода Матвеев, главный инженер Матевосян, входившие в штаб обороны «Красного Октября», с тревогой и болью в сердце ждали приказа городского комитета обороны. Но когда гитлеровцы начали штурм города, заняли Мамаев курган, Центральный вокзал, создалась реальная угроза захвата предприятия, а приказа все не было. Неужели завод достанется врагу в целости?

— Я предлагаю: людей эвакуировать за Волгу, а завод взорвать, — горячо доказывал главный инженер. — О нас просто забыли.

— Забыть не могли, и я не допущу взрыва без письменного приказа городского комитета обороны, — решительно возражал Макеев, помня указания начальника управления. И вот прибыл Иван Александрович Филиппов с пакетом из управления.

— Наконец-то, — облегченно вздохнул Матевосян, который был убежден, что получено распоряжение взорвать завод. — Мне тоже жалко, но это все же лучше, чем оставить врагу. Из двух зол выбирают меньшее, — сослался он на известную пословицу.

В пакете была записка за подписью Коненкова:

Завод не взрывать, немедленно разминировать и защищать всеми имеющимися средствами».

Последние слова записки, вслух зачитанной Макеевым, были заглушены восторженными возгласами, и, кажется, главный инженер радовался больше всех. В течение двух дней саперы, рискуя жизнью, вывозили «мыло»: немцы непрерывно обстреливали и бомбили завод, во многих цехах возникали пожары, в центре города шли жестокие бои, и от любого осколка машина с толом могла взлететь к небу.

Оперативная группа укрылась в тоннеле электроподстанции; вражеская бомба пробила перекрытие, один человек был убит, а лейтенант госбезопасности Макеев и его помощник по счастливой случайности отделались ранением и контузией, они были переправлены на лечение в левобережный госпиталь.

XX

В первых числах октября немцы снова предприняли ожесточенные атаки на северной окраине Сталинграда, в районе заводских поселков. Сражение развертывалось за важнейшие заводы: тракторный, «Красный Октябрь» и «Баррикады», продолжавшие в немыслимо тяжелых условиях выпускать вооружение и боеприпасы.

2 октября гитлеровцы овладели Орловкой, находящейся вблизи тракторного завода, немного продвинулись у поселков Красный Октябрь и Баррикады.

Части нашей 62-й армии, сдерживая яростный натиск, на некоторых участках успешно контратаковали и потеснили врага: заняли силикатный завод, закрепились на северном и юго-западном склонах Мамаева кургана.

Бои шли с переменным успехом.

В центральной части города, на фронте протяженностью в двадцать пять километров, фашисты сосредоточили семь пехотных, две моторизованные и три танковые дивизии, за сутки им с огромными потерями удавалось продвинуться на десятки шагов истерзанной сталинградской земли.

В те дни городской комитет обороны принял новое обращение к сталинградцам: