В особом эшелоне

— Не успел научиться, товарищ майор, — смущенно отозвался старший сержант.

— Ничего, придет время, научитесь. Смотрите только, не вздумайте бить по струнам при включенном микрофоне.

— Что вы, товарищ майор!

— Ладно, ладно.

И все-таки, спустя примерно месяц, во время одной из пауз между боями случилось то, о чем я предупреждал: ребята забыли проверить микрофон и игра на балалайке нашего радиста пошла в эфир. Контрольная радиостанция штурмовой инженерно-саперной бригады зафиксировала нарушение радиодисциплины. Ну и влетело же тогда и Веденкину, и Попкову, а заодно и всем нашим радистам!

Но это произошло позднее, а сейчас спрашиваю Веденкина:

— Вы были на беседе замполита?

— Так точно!

— Сегодня же потолкуйте об этом со всем взводом.

— Есть!

Я посмотрел на часы.

— Давайте послушаем Москву.

Попков настроил приемник. Передавалась вечерняя сводка Совинформбюро. На Сандомирском плацдарме шли тяжелые бои. Союзники высадились в Южной Франции и заняли Ниццу. Второй Белорусский фронт взял Осовец — крепость на подступах к Восточной Пруссии.

Сводка закончилась. Приемник выключили.

— Товарищ майор!

— Да?

— А как с Варшавой? — Попков смотрел на меня из-под черных густых бровей беспокойным взглядом глубоко посаженных глаз.

— Достается Варшаве… Горит… Спровоцировали там восстание эмигрантские реакционные политики раньше времени.

— Небось, на нашу помощь рассчитывали варшавяне…

— Кто рассчитывал, а кто и нет… Есть такие, что шарахаются от нас, как черт от ладана.

— Чем же это мы их прогневали?

— Тем, что наши отцы выгнали помещиков и капиталистов в семнадцатом году… Понимаете? Вот оттого и Люблин им, словно кость в горле… Им подавай сейм другой — буржуазный, в цилиндрах, в белых перчатках. Потому Бур-Комаровский с Миколайчиком и заторопились с Варшавой. И не захотели ничего согласовывать с нашим командованием. Им важно опередить и Войско Польское, и нас. А то, что люди гибнут, кровь льют, — это их мало волнует. Преступники они по отношению к своему народу.

Возвращаясь в штаб, размещенный в одном из домов на окраине села, я думал, все ли успел сделать для представления к наградам людей, отличившихся в боях от Буга до Седлеца? Все ли необходимые сводки и донесения отправил? Все ли действия танкистов мы с командиром полка проанализировали? Какие еще нужно организовать разборы проведенных боев с тем, чтобы не повторять ошибок, а лучший боевой опыт оперативно распространить среди всех экипажей? Все ли сделали и делают мои помощники капитаны И. Г. Петренко и М. Е. Яхнес по сбору и систематизации сведений о противнике и обстановке в целом?

У любого штаба всегда много забот: и при подготовке к бою, и во время боя, и в паузах между боями. Мозг войскового организма, каким является штаб, никогда не отдыхает. Особенно высокую ответственность мы, штабные офицеры, чувствовали теперь, когда шли бои за освобождение Польши. Мы глубоко понимали, что являемся непосредственными участниками того самого освободительного похода Советских Вооруженных Сил, к которому давно готовились. И мы с гордостью читали в те дни в люблинской газете «Любельена»: «Если бы не помощь СССР, то не было бы сейчас Польши. Эту кратко выраженную объективную правду мы должны навсегда запомнить и передавать ее нашим детям и внукам»[10].

В августе 1944 года все мы с большой радостью узнали, что наш 166-й Отдельный инженерно-танковый полк за успешные действия по прорыву немецкой обороны западнее Ковеля награжден орденом Красного Знамени. Теперь он именовался «Киевский Краснознаменный». Одновременно пришел приказ о присвоении Николаю Михайловичу Лукину звания полковника. Были повышены в званиях и должностях некоторые другие офицеры. Иван Антонович Махросенков убыл в распоряжение Главного управления кадров для получения нового назначения. Вместо него ротой стал командовать прибывший из резерва старший лейтенант Алексей Павлович Заборский.

Организационно полк оставался в составе 2-й штурмовой инженерно-саперной бригады резерва ВГК, приданной 1-му Белорусскому фронту. Однако он по-прежнему рассматривался вышестоящими начальниками как отдельная танковая часть и до конца года многократно перебрасывался с одного участка фронта на другой для выполнения различных боевых задач. Полк участвовал (без тралов) в освобождении города Седльце, в боях по расширению плацдарма на реке Нарев под Сероцком, в уничтожении вражеской группировки северо-восточнее Варшавы в районе Яблонно-Легионово, при отражении контратак противника под Демблином.

В боях под Яблонно-Легионово геройской смертью погиб один из лучших наших командиров танковых взводов Дайлагай Сыраевич Нагуманов, которому перед тем было присвоено звание старшего лейтенанта. Татарин по национальности, скромный, всегда веселый, жизнерадостный, он был человеком большого мужества. И вот, в свои двадцать два года, комсомольцу Нагуманову, родившемуся и выросшему в селе Левашовке неподалеку от Стерлитамака, выпало совершить беспримерный подвиг в борьбе с гитлеровскими захватчиками на польской земле.