Читаем В особом эшелоне полностью

В особом эшелоне

Но вдруг Гузенко заметил, что «тридцатьчетверка» Шайхутдинова почему-то стоит на месте. Он запросил по рации о причине остановки и узнал, что машина загрузла на заболоченном участке. Раздумывать некогда. Командир взвода, ни на секунду не прекращая обшаривать телескопическим прицелом поле боя, приказал командиру танка:

— Отцепить трал! Вывести машину! Катки заберешь потом.

«Надо прикрыть ребят!» — беспокойно билась у него мысль. И как бы в подтверждение этих опасений его взгляд «зацепился» за две немецкие пушки. Безупречно закамуфлированные под цвет местности, эти пушки-гаубицы были едва различимы на фоне опушки рощи, тянувшейся слева.

— Осколочным! — гаркнул Гузенко во всю мощь легких, и тут же сработавший, как автомат, Карамбеков, немного испуганно доложил:

— Готово!

Едва стреляная гильза стукнула об днище танка, как снова прозвучала команда лейтенанта:

— Осколочным!

— Готово!

Второй снаряд разорвался на огневой позиции гаубиц.

Одновременно от тральщика в том же направлении потянулась сплошная светящаяся нить трассирующих пуль. Это Гузенко давал целеуказание шедшим за ним «тридцатьчетверкам». Через мгновение снаряды полетели туда пачками. Теперь его тральщик забирал немного влево. Не переставая вести огонь с ходу, командир держал курс прямо на вражеские орудия, одновременно он старался обогнуть встретившийся Нагуманову заболоченный участок. И когда боевая машина командира взвода достигла артиллерийских позиций, оказалось, что расчеты. неприятеля были целиком уничтожены, а сами пушки-гаубицы в полной исправности попали в наши руки.

Вскоре подошел тральщик Нагуманова. Продолжая наступление, оба тральщика проложили проходы еще в двух минных полях. По следам тралов неотступно продвигались не только разведка, но и введенные в бой главные силы танков и пехоты. Теперь стало ясно, что оборонительная полоса противника взломана на всю ее глубину. Минные заграждения кончились, и взвод Гузенко сделал остановку на промежуточном сборном пункте, расположившемся в кустарнике, пропустив вперед танки непосредственной поддержки пехоты. Гузенко связался по рации с командным пунктом полка и кратко доложил нам о результатах действий и местонахождении своих машин. Одновременно он сообщил о потере связи с командиром роты капитаном Батуриным. Ему передали, что капитан Батурин погиб, а командовать ротой приказано старшему лейтенанту Антипову.

Позднее, из рассказов капитана Барабаша и подполковника Лукина, оказавшихся свидетелями гибели командира третьей роты, мы узнали следующее.

«Тридцатьчетверка» Батурина прошла почти всю первую позицию обороны противника, уничтожая его огневые точки и живую силу. На западной окраине маленькой деревушки Видуты снарядом перебило гусеничную цепь танка. Командир роты приказал механику-водителю сержанту Якименко осмотреть повреждение. Тот, стремясь выполнить приказ как можно быстрее, решил выйти из танка не через десантный люк, как поступают в таких случаях, а через люк механика. Едва он открыл крышку, как в люк влетел снаряд и разорвался внутри танка. Вместе с командиром роты погибли механик-водитель Якименко и находившийся в танке начальник инженерной службы полка старший лейтенант Журавлев. Заряжающий Фетисов получил осколочные ранения.

Лукин и Барабаш, въехав на танке в Видуты для уточнения результатов действий роты, увидели беспомощно стоявшую «тридцатьчетверку» командира, из которой валил густой черный дым. Барабаш, посланный Лукиным на поиски полковой медицинской машины, сумел перехватить ее в движении неподалеку от Видут. Из экипажа удалось спасти только Фетисова. Установив, что танк Батурина был подбит огнем вражеской артбатареи, располагавшейся в кустарнике, примерно в одном километре юго-западнее Видут, Лукин передал по радио координаты для дивизионной артиллерии, и сосредоточенным огнем батарея была уничтожена.