В отчаянном разрушении (ЛП)

Одна мысль о том, что это может произойти, пока я нахожусь под его крышей, еще больше портит мне аппетит. Я даже не знаю, почему меня так задела эта информация, но я бы хотела, чтобы она этого не говорила.

— Тогда я постараюсь найти место, куда можно уйти, чтобы не быть свидетелем этого, — холодно говорю я.

Музыка становится громче и на мгновение затихает, когда я слышу шарканье с ее стороны. Она тяжело вздыхает. — Ладно, я на улице. Братья Гаррета устраивают очередную вечеринку, и она просто дикая. Ты должна прийти!

Я пожевала губу в раздумьях, прежде чем закрыть холодильник и направиться в маленькую кладовку, которая у них есть. В ней есть несколько полок, и именно там хранятся хорошие закуски, о которых я узнала недавно. Мой взгляд сканирует пространство, прежде чем заметить Nutella и Oreos. Я достаю их и кладу на столик.

— Я бы с удовольствием, но у меня просто нет настроения для вечеринки, — лгу я. Я не хочу признаваться, что оказаться в окружении братьев, которые остались на лето в Греческом ряду, - не мой идеальный вариант ночного отдыха. В двадцать один год я никогда не пойму ажиотажа, связанного с посещением вечеринок братства. У меня тоже есть предубеждение против них, но это уже к делу не относится.

Я открываю банку с "Nutella", затем разрываю упаковку с "Oreo" и достаю одну. Я почти макаю его в банку, прежде чем вспомнить об этикете для гостей и отправиться на поиски тарелки и ножа.

— Ты все время так говоришь! Ну же, nena, — умоляет она плаксивым голосом. — Сейчас же лето! Может, мы и не в Греции, но мы все равно можем поесть по-гречески в братстве. Можно извлечь из этого максимум пользы.

— Я пойду, когда ты пойдешь в бар. Как насчет этого? Просто сейчас мне не нужны братские дома, — любезно говорю я ей.

— Договорились, Клем. Я скажу об этом Гаррету, и мы устроим вечер!

Прежде чем я успеваю запротестовать и сказать, что лучше бы это был девичий вечер, она издает звуки поцелуя и вешает трубку. Я кладу телефон на стойку, намазываю на тарелку большую порцию "Nutella" и засыпаю ее "Oreo". Я направляюсь к дивану и погружаюсь в мягкие подушки.

Неудивительно, что мистер Сантос выглядел так, будто проснулся в другой вселенной - этот диван мягкий. Я чувствую, как начинаю по-настоящему расслабляться и погружаться в облачный материал, а затем включаю телевизор и нахожу свое любимое шоу эпохи Регентства.

Я обмакиваю Oreo в Nutella и отправляю его в рот, когда начинается серия. Это эмоциональные американские горки, когда герцог пытается обмануть женщину, а она продолжает убегать. Я подбадриваю ее на протяжении всего вечера, смеясь над тем, как она оставляет мужчину, но все еще тоскует по ней. Она молодец, заставляет мужчину делать всю работу.

И только через три серии я захлебываюсь слезами от их романтических признаний. Он клянется, что любит ее с того момента, как встретил несколько месяцев назад. Он встает на колени и умоляет ее выслушать его. Она стоит на своем, и я хочу быть на ее месте.

Я хочу, чтобы ее сила заставляла мужчину работать на нее - заставляла его так отчаянно жаждать ее, что он не сможет думать, пока она не окажется рядом. Он не может говорить, пока не увидит ее. Он не может ничего делать, пока не получит ее.

Я хочу этого, как бы глупо это ни звучало. Кто-то настолько искренне влюблен в меня, что не может сдержаться и на коленях умоляет меня дать ему хоть унцию любви в ответ.

Потому что так и должно быть, верно? Я не должна отдавать все свои силы тому, кто лишит меня всего и так же легко уйдет.

Я хочу и заслуживаю, чтобы кто-то остался.

Как только эпизод заканчивается, я фыркаю и подношу рубашку к лицу, чтобы вытереть слезы. Тарелка с Nutella и Oreo уже уничтожена и стоит на маленьком кофейном столике перед диваном. Я даже не замечаю времени, пока не слышу, как открывается и закрывается входная дверь. Я вскакиваю и быстро приглаживаю волосы, пытаясь выглядеть не так ужасно.

Как бы ни было жалко испытывать эти эмоции во время просмотра тех серий, теперь, вернувшись к реальности, я чувствую себя глупо.

Шарканье ног доносится до кухни, я встаю, беру тарелку и поворачиваюсь, чтобы увидеть мистера Сантоса, открывающего холодильник. Под его темной рубашкой напрягаются мускулы спины, и я проглатываю все мысли, которые меня обуревают.

Мое сердце вздрагивает, когда его бицепсы дергаются, открывая и закрывая дверцу холодильника. Наконец он берет пиво и открывает его голыми руками, и это самое горячее, что я когда-либо видела.

Он подносит его к губам, закрывает холодильник и поворачивается, прежде чем покачнуться и чуть не уронить пиво.

— Dios9, ты как мышь, — бормочет он, проводя свободной рукой по своим темным брюнетистым кудрям.