В отчаянном разрушении (ЛП)

Я не могу уснуть. В комнате слишком темно, но если я открываю штору, становится слишком светло. Я ворочаюсь в простынях, считаю овец и даже пытаюсь считать в обратную сторону от 100. Ничего не помогает, и я подумываю о том, чтобы спуститься вниз и выпить стакан воды.

Роза отправилась спать почти сразу после ужина, сказав, что ей нужно выспаться для завтрашнего свидания. Так что я остался один на кухне, допивая пиво и тако. Мне совсем не хотелось навязывать Мистеру Сантосу свой образ жизни, но он попросил нас прибраться, и Роза поспешила уйти. Я прибралась, как могла, нашла в случайном шкафу несколько контейнеров, чтобы убрать остатки еды в холодильник, и даже помыла посуду.

Я совсем не возражала и надеялась, что Мистер Сантос, проснувшись, увидит в этом благодарность. Даже если он решит, что это сделала его дочь, жест будет засчитан.

— Уф!

Я снова поворачиваюсь в кровати и сажусь. В груди становится жарко, и я прижимаю ладонь к коже. В комнате не холодно, но и не жарко - просто душно. Вентилятор тоже не работает, поэтому я медленно встаю и на цыпочках иду к двери, чтобы щелкнуть выключателем. На цыпочках я возвращаюсь к кровати, и она скрипит, когда я ложусь обратно. Но сон все еще не приходит.

Я беру телефон с приставного столика и замечаю, что у меня есть несколько непрочитанных сообщений от мамы и Деклана. Я быстро отвечаю на них, говоря, что желаю им спокойной ночи и что я уже устроилась, включая номер телефона мистера Сантоса, чтобы они могли связаться с ним в случае необходимости. Насчет обустройства - это ложь, поскольку мой чемодан все еще стоит внизу, в фойе, но он был слишком тяжелым, чтобы нести его по лестнице.

Когда я кладу телефон обратно на стол и устраиваюсь на подушке, меня охватывает чувство одиночества, и я смотрю в темноту потолка. Я сжимаю пальцами живот и делаю несколько глубоких вдохов.

Следующие несколько недель будут трудными. Занятия начнутся только через две недели, а курс длится всего месяц. Мне бы очень хотелось, чтобы они позволили мне взять и остальные три курса, но это не вариант.

Бах!

Я поворачиваю голову к запертой двери, и сердце гулко ударяется о грудную клетку. Звук такой, будто что-то упало. Я встаю с кровати и натягиваю пижамные шорты. Я крадусь к дверному проему, проклиная себя за то, что не взяла с собой свитер или не одолжила его у Розы.

Руки дрожат, когда я открываю дверь. В коридоре темно, но из-под двери Розы доносится слабый свет. Не знаю, какого черта я трясусь, но звук был достаточно грохочущим, чтобы напугать меня.

— Дыши глубже, Клем, — напоминаю я себе, вспоминая все техники заземления, которым меня научил психотерапевт несколько месяцев назад. Впиваться ногтями в кожу, видимо, не очень полезно. Кто бы мог подумать?

Когда я на цыпочках иду по коридору, я не слышу мистера Сантоса, что является хорошим знаком. Если он нам понадобится, мы закричим. Я тихонько стучусь в дверь Розы, но на ее стороне тишина. Я поворачиваю ручку и молюсь, чтобы она не потеряла сознание на полу или еще где-нибудь. Не уверена, что смогу работать в таком напряжении - я слабачка.

— Роза? — спрашиваю я, заглядывая в ее комнату. Прикроватная лампа светится, но ее нет в постели. Я прижимаюсь всем телом к дверной раме и прохожу внутрь, прежде чем наконец замечаю ее у окна. Оно открыто, и ее зеркало, которое висело на стене, лежит на полу лицом вниз.

Она не стоит лицом ко мне, и я подкрадываюсь к ней, кладу руку на плечо. Она вскрикивает, поворачивается и вздыхает. — Клем! Что ты здесь делаешь?

Я делаю шаг назад и оцениваю свою подругу. И тут я наконец замечаю, что она не в пижаме, а в футболке и джинсах с кроссовками. У открытого окна она держит сумку с учебниками.

— Зеркало, — показываю я на него. — Я проснулась от звука.

— Черт, извини. Не хотела быть такой громкой. — Она смеется, а затем поворачивается к окну и выглядывает наружу.

— Что ты делаешь? Уже за полночь.

Она поворачивает шею ко мне, прежде чем ответить. — Гарретт забирает меня. Я собираюсь улизнуть, и ты никому ничего не расскажешь.

— А кому я расскажу?

Я смеюсь, наконец-то встав рядом с ней, чтобы следить за Гарретом. Она улыбается, когда я смотрю на нее.

— Моему папе, глупышка. Он такой защитник. Если бы он узнал, что я улизнула, даже в нашем возрасте, он бы наказал меня. Но это не помешает мне выходить из дома, даже если он это сделает.

— Он просто заботится о твоей безопасности, — бормочу я, почти слишком тихо, чтобы она могла уловить. Она поднимает бровь и качает головой.

— Тебе нужно немного пожить, девочка! Пойдем со мной! Гаррет берет меня на вечеринку, которую устраивают его друзья. Это в одном из братств.

Я качаю головой. — Я в порядке. Братства мне больше не нравятся.

— Почему? Разве ты не встречалась немного с тем парнем? Как его звали?

И тут я чувствую себя худшей лучшей подругой. Она не знает. Она никогда не сможет узнать.

Она знает его имя, Нейтан, но я не хочу напоминать ей о нем. Я так старалась забыть о нем и об этом проклятом братстве.

— Это не важно. Я просто не хочу общаться с парнями из братства этим летом, понимаешь?