В открытом море(изд.1965)-сборник

Матрос поднял бочонок и, услышав в нем плеск воды, в изумлении раскрыл рот. Затем он торопливо вытащил деревянную затычку зубами и, слизнув с нее капельку, закричал:

— Братцы, да тут вода... пресная вода!

— Молодец, Степа, доставил все-таки, — похвалил боцман.

ПОЕДИНОК

У Каменного мыса, вблизи от наших коммуникаций, появилась неуловимая подводная лодка противника. Ее перископ несколько раз видели корабли и береговые посты наблюдения, но «морским охотникам» не удавалось захватить лодку врасплох: во время бомбежек она бесследно исчезала, словно растворялась в воде.

Подводная лодка до того обнаглела, что даже днем попыталась торпедировать госпитальный корабль. К счастью, капитан издали заметил сверкнувшую на солнце головку перископа и своевременно дал задний ход... Торпеда не попала в корабль, она пронеслась почти под его носом.

После этого нападения на поиски подводной лодки ходило несколько «морских охотников». Они сутки дрейфовали в море у мыса и только раз акустической аппаратурой уловили шум винтов под водой. «Охотники» строем фронта прошли над подозрительным местом и пробомбили его так, что даже лежащая на глубине камбала всплыла вверх брюхом, а подводная лодка почему-то осталась невредимой.

Ночью, за милю от Каменного мыса, береговой пост видел, как она, всплыв, удирала в море. Артиллеристы обстреляли ее, но утопить не сумели: лодка ускользнула из-под луча прожектора и скрылась в темноте.

Решив, что после такого угощения подводной лодке не захочется вернуться на старое место, «морские охотники» вернулись в базу. А через день стало известно, что невдалеке от Каменного мыса зазевавшемуся буксиру торпедой оторвало корму.

Наше соединение получило приказание во что бы то ни стало найти подводную лодку и уничтожить.

На второй поиск пошло пять МО. Среди них был и катер младшего лейтенанта Шиманюка, прозванный матросами «Глухарем».

Этот катер не имел акустической аппаратуры и не мог прослушивать морские глубины, поэтому его не посылали в далекие дозоры, а держали в базе как посыльное судно. Он почти все время сновал из бухты в бухту по вызовам, охранял на рейде прибывавшие танкеры с горючим и безоружные транспорты.

Младшего лейтенанта Шиманюка, конечно, не устраивала такая неприметная и суетливая работа. По натуре он был человеком отчаянным и рвался в море, в бой, но его пыл охлаждал осторожный и уравновешенный начальник штаба нашего соединения.

— Успеете, навоюетесь еще, молодой человек, — говорил он ему. — Слишком у вас кровь горячая. Пусть остынет на рейде. В бою хладнокровные нужны.

Шиманюк и вправду был горяч и порывист. Он мог вспылить по любому пустяку. А когда волновался, то начинал немного заикаться. Волосы у него росли какого-то огненно-рыжего цвета; твердый подбородок был раздвоен, а востроносое лицо — сплошь усыпано золотящимися веснушками.

Меня прислали к Шиманюку дублером. По очереди с ним я должен был нести командирские вахты и приучаться самостоятельно водить катер.

Предстоящее дело нас обрадовало. Приняв солидный запас глубинных бомб, мы со всем отрядом двинулись к Каменному мысу.

Придя на место, катера разошлись на видимое расстояние друг от друга и целый день дрейфовали, не запуская моторов.

Наши соседи чутко прислушивались к звукам под водой, а мы ограничивались лишь наблюдением за поверхностью моря. Занятие это довольно утомительное и однообразное. Наши наблюдатели то и дело протирали глаза и прятали в ладони зевоту.

В последние дни у нас было немало вызовов и тревог, катер почти не стоял у стенки. Мы больше недели питались всухомятку. Поэтому Шиманюк не замедлил воспользоваться длительным и спокойным дрейфом. Вызвав на мостик катерного кока матроса Сапурова, он приказал приготовить флотский борщ, макароны, а на третье — компот.

Эти блюда Сапуров готовил отменно. И вот, когда мы в сумерках расположились на палубе поесть сапуровского борща, проклятой подводной лодке взбрело всплыть прямо под нашим катером. Вначале мы услышали металлический стук в днище, потом крик трех наблюдателей:

— Перископ! С правого борта перископ!

Тут, конечно, полетел хлеб, покатились миски с борщом, зазвенели ложки по палубе...

Шиманюк, как на крыльях, взлетел на мостик. Он дал ракету соседям и, боясь, что лодка уйдет далеко в сторону, не набрав еще полной скорости, принялся бомбить ее.

От близких взрывов катер подбрасывало, обдавало брызгами и кренило.

Все четыре МО заметили сигнальную ракету и бешеную пляску нашего катера. Они моментально отрезали подводной лодке путь отхода в море и, сжимая полукруг, стали прислушиваться к шумам под водой.

А я в этот момент ясно различил на воде масляные пятна, расплывавшиеся широким кругом, и показал на них Шиманюку. Младший лейтенант обрадовался и поспешил передать семафором капитану-лейтенанту Корневу, что лодка нами потоплена.

Капитан-лейтенант не замедлил примчаться на своем катере. Взглянув на бурые пятна, он еще раз пробомбил это же место и пустил в ход шумопеленгатор.

— Молчит, — радостно сообщил он нам. — Видно, крепко досталось. Вон как масло травит!