В ответе за всех

Господин Ставрос милостиво улыбнулся и пригласил заходить «на беседу». Купец аж лучился весельем! Еще бы – за греческий огонь он получил немаленькую сумму от Рогволда и Михайлы. Ну, а куда было деваться? Без подобной угрозы половцы вряд ли бы вернули Варвару. Да и вообще, даже разговора бы никакого не получилось, просто не случилось бы.

Вскоре купцы миновали последний волок и, простившись с «веселыми девами» и нанятой в Киеве охраной, пустились в путь по спокойной воде дельты. Впереди лежал Эвксинский Понт – Русское море, а за ним – уже не так и далеко – Царьград-Константинополь. Столица – мир. Город городов.

Дальнейший путь проходил спокойно. Миша привлек-таки Рогволда – устроил экзамен по греческому языку, не зря ведь учили. Лучшими оказались девушки… и Премысл! Последний все же был ранен и, пока отлеживался, учил слова и фразы на совесть. Вместе с возвращенной от половцев возлюбленной.

Сотник тоже потихоньку уже стал понимать по-гречески – наиболее употребительном языке империи ромеев. Государственным же все таки продолжал считаться латинский.

Может быть, это могло показаться странным, но Миша вовсе не чувствовал никакого стыда за то, что произошло между ним и Роксаной в пряных половецких степях. Даже вины перед той же Юлькой – не чувствовал, не ощущал. В конце концов – ему со степной красоткой не жить, да и вряд ли они хоть когда-нибудь свидятся. Обычай и обычай – надо сказать, весьма приятный, хоть Михайла и не помнил почти ничего. Но, если бы Роксана не проникла в его мозг, в его мысли – так бы все гладко прошло? Может быть, пришлось бы исполнить угрозу и поджечь степь… И поджег бы, если бы не отпустили Варвару! Раз уж в ответе за всех.

– Управляет империей, как и раньше, базилевс, – по вечерам продолжал свои рассказы Рогволд. Ратнинцы слушали со вниманием. Понятно, в Константинополе никто из них не был.

– Нынче – Иоанн из рода Комнинов. Отец его, базилевс Алексей, много чего сделал для восстановления былого могущества империи. Поднял торговлю, армию. Смог договориться с влиятельными семействами. А, более того, привлек на свою сторону провинциальных баронов… не помню, как они там у них именуются – не суть. Крепкая армия – разгром пацинаков… еще при Алексее, да. Армию и сейчас продолжают укреплять. Все вооружение делается в государственных мастерских, кои иногда берутся и за частные заказы. Главная опасность – турки. Ну и итальянские купцы – венецианцы, генуэзцы. У них в Константинополе целый район – Галата. Своя церковь, свои законы… Ну, увидите. На месте базилевса я бы не так к ним благоволил, лучше своих бы поддерживал. Особенно после Схизмы. С другой стороны купцы – это деньги. А Генуя или Венеция – это большие деньги. Очень.

– А что за Схизма такая? – по-простецки поинтересовался Велька.

Ермил даже хмыкнул, посмотрев на приятеля, – ну надо же, такого не знать!

Рогволд, однако же, вопросу был рад. Варяг вообще любил быть в центре внимания, нравилось ему, когда ему вот так вот – не жужжи, муха – внимали раскрыв рот. Не до такой степени, конечно, как тот же грек Ставрос, но все-таки…

– Схизма, друже, это когда римский папа и константинопольский патриарх друг друга прокляли и разругались.

– А за что прокляли?

– За отношение к Троице и много там еще чего… – Рогволд неожиданно рассмеялся. – Но главная причина вовсе не в этом… Знаешь игру «кто на горе хозяин»?

– Что же они – как дети малые?

– Так интерес-то, друже, не детский. Кто хозяин – у того и деньги, и власть.

– О Филиокве речь идет, дубина рыжая, – исподволь подначил дружка Ермил. – Исходит ли дух святой только от Бога-отца или еще и от сына? Понял, чудо?

Константинополь возник внезапно. Просто селения на берегу стали встречаться все чаще, сливаясь в одну почти непрерывную линию, а потом вдруг показался огромный город, выплыл из морской дымки, проявляясь, как снимок на фотобумаге.

Михаил Андреевич Ратников, в бытность свою моряком еще в ТОЙ, прежней, жизни, случалось, бывал в Стамбуле пару или даже тройку раз и примерно представлял себе город, по крайней мере, его европейскую часть – районы Султанахмет, Фатих, Галата…

Галата – район итальянских купцов – сейчас и показалась по правому борту. Миновав Русское море, суда торгового каравана Ничипора Хотинца одно за другим входили в Босфор. Легкое пограничное судно – дромон – вынырнув из бухты Золотой Рог, пошло наперерез ладье Ничипора с явными требованиями сбавить ход.

– Суши весла! – тут же приказал Рогволд.

Все корабли спустили паруса сразу, как только вошли в Босфор, сложили и мачты. Шли медленно, осторожно – на веслах – ожидая проверки… Ну, вот она…

С дромона спустили шлюпку… ткнувшуюся к борту головной ладьи. Видно было, как византийские таможенные служки ловко поднялись на борт корабля, а что уж они там дальше делали – сотник не разобрал и принялся любоваться Царьградом.

Неофиты – ратнинцы уже теребили нетерпеливыми расспросами Рогволда:

– А это что за башня? А там… А вон, впереди…