В ожидании

Хилери вышел из свидетельской ложи, заметил племянницу и помахал ей рукой. Динни поняла, что слушание дела закончено и судья сейчас вынесет приговор. Он сидел молча, сложив вместе кончики пальцев обеих рук и пристально глядя на девушку, которая перестала утирать слезы и в свою очередь уставилась на него. Динни затаила дыхание. Ещё минута — и на чашу весов ляжет человеческая жизнь! Высокий полисмен переступил с ноги на ногу. Кому он сочувствует — сослуживцу или девушке? Всякое перешёптывание в зале прекратилось. Слышался только скрип пера. Судья разжал кончики пальцев и заговорил:

— Состав преступления отсутствует. Подсудимая освобождается. Можете идти.

Девушка всхлипнула. Справа от Динни «ламповщик» прохрипел:

— Ну и ну!

— Эх! — выдавил высокий полисмен.

Динни увидела, что дядя провожает девушку. Проходя мимо племянницы, он улыбнулся:

— Подожди меня, Динни… Освобожусь через две минуты.

Выскользнув в коридор вслед за высоким полисменом, Динни остановилась, ожидая дядю. При виде того, что её окружало, у девушки мурашки поползли по коже, словно ей предстояло пойти ночью зажечь свет в кухне. Запах карболки щипал ей ноздри. Динни отошла поближе к выходу. Полисмен с сержантскими нашивками осведомился:

— Чем могу служить, мисс?

— Благодарю вас, я жду дядю. Он сейчас выйдет.

— Его преподобие?

Динни кивнула.

— Хороший человек наш священник. А девушку выпустили?

— Да?

— Что ж, бывают ошибки. Да вот и он, мисс.

Хилери подошёл к Динни и взял её под руку.

— А, сержант! — воскликнул он. — Как хозяйка?

— Превосходно, сэр. Вызволили-таки девчонку?

— Да. Теперь можно и трубку выкурить. Пойдём, Динни, — сказал Хилери и, кивнув сержанту, вывел девушку на воздух.

— Как тебя занесло сюда, Динни?

— Я зашла за вами, дядя. Тётя Мэй проводила меня. Эта девушка в самом деле не виновата?

— Почём я знаю? Но осудить её — значит прямиком толкнуть в ад. Она должна за квартиру, сестра у неё болеет. Постой минутку, я закурю.

Он выпустил клуб дыма и снова взял Динни под руку:

— Что я могу сделать для тебя, дорогая?

— Представьте меня лорду Саксендену.

— Бантамскому петуху? Зачем?

— Чтоб он помог Хьюберту.

— Собираешься обольстить его?

— Так вы устроите мне встречу с ним?

— Я учился с Петухом в Хэрроу. Он тогда был только баронетом. С тех пор мы не виделись.

— Но у вас же в кармане Уилфрид Бентуорт, а они соседи по имению.

— Ну что ж! Полагаю, что Бентуорт даст мне к нему записку насчёт тебя.

— Нет, это не то, что нужно. Я должна встретиться с ним в обществе.

— Гм, верно. Без этого тебе его не обольстить. О чём же всё-таки идёт речь?

— О будущем Хьюберта. Мы обязаны дойти до самых верхов, пока ещё не поздно.

— Понимаю. Послушай, Динни, Лоренс — вот кто тебе нужен. Во вторник Бентуорт едет к нему в Липпингхолл охотиться на куропаток. Ты тоже могла бы поехать.

— Я уже думала о дяде Лоренсе, но не хотела упустить случай повидаться с вами.

— Дорогая, — воскликнул Хилери, — прелестные нимфы не должны вести таких речей: это ударяет в голову! Вот мы и пришли. Зайди выпей чаю.

В гостиной Динни с удивлением увидела дядю Эдриена. Подобрав под себя длинные ноги, он сидел в углу в окружении двух молодых особ, по виду похожих на учительниц. Эдриен помахал Динни ложечкой и немедленно подошёл к ней:

— Можешь себе представить, Динни, кто явился ко мне сразу же после тебя? Сам злодей! Решил посмотреть моих перуанцев.

— Что? Халлорсен?

Эдриен протянул ей карточку: «Профессор Эдуард Халлорсен». Внизу карандашом приписано: «Отель „Пьемонт“».

— Он оказался приятнее, чем я думал, когда столкнулся с ним в Доломитах. Он был тогда такой здоровенный, весь заросший бородой. Я бы даже сказал, что он — неплохой парень, если к нему подобрать ключ. Вот я и решил с тобой посоветоваться: не стоит ли поискать к нему ключ?

— Дядя, вы же не читали дневника Хьюберта!

— А хотел бы прочесть.

— Ещё прочтёте. Он, вероятно, будет опубликован.

Эдриен тихо свистнул.

— Обдумай все хорошенько, дорогая. Собачья драка интересна для всех, кроме собак.

— Время Халлорсена истекло. Теперь очередь Хьюберта бить по мячу.

— Прежде чем ударить по мячу, на него не вредно взглянуть, Динни. Разреши мне устроить небольшой обед. Диана Ферз пригласит нас к себе. Ночевать останешься у неё. Как насчёт понедельника?

Динни наморщила чуть вздёрнутый носик. Если на будущей неделе поехать в Липпингхолл, как она собирается, то в понедельник — удобнее всего. В конце концов, может быть, и стоит увидеться с этим американцем, до того как объявлять ему войну.

— Хорошо, дядя. Я вам очень признательна. Если вы налево, можно мне с вами? Хочу повидать тётю Эмили и дядю Лоренса. Маунт-стрит — это вам по дороге.

— Отлично. Подкрепляйся и пойдём.

— Я уже подкрепилась, — ответила Динни и встала.

VI

Удача не покинула Динни, и она застала своего третьего по счёту дядю на Маунт-стрит около его собственного дома, который он созерцал с таким видом, словно собирался его продавать.

— А, Динни! Входи, входи. Твоя тётка хандрит и будет рада видеть тебя.

Они вошли в холл, и сэр Лоренс прибавил: