В ожидании

— Это ужасно для тебя, старина. Но десять против одного — всё кончится не так скверно, как мы предполагаем. Я поговорю с Мэй, а ты поезжай в лечебницу. Если сочтёшь, что Диане стоит перебраться к нам, предложи ей.

Эдриен прижал к себе руку Хилери:

— Я пошёл, а то опоздаю на поезд.

Оставшись один, Хилери нахмурился. На своём веку он столько раз убеждался в неисповедимости путей провидения, что в своих проповедях давно перестал называть их благими. С другой стороны, он видел множество невзгод и столько же людей, побеждённых невзгодами, но тем не менее живших совсем неплохо. Поэтому он был убеждён, что человек склонен преувеличивать свои горести и что все потерянное обычно так или иначе навёрстывается. Главное — держаться и не падать духом.

В эту минуту к нему постучалась вторая посетительница — девушка Миллисент Пол, которая потеряла работу у Петтера и Поплина, несмотря на то что была оправдана: утрата доброго имени не восполняется официальным признанием невиновности.

Она явилась к назначенному часу в опрятном синем платье и, видимо, без гроша в кармане и теперь ожидала, когда ей начнут читать мораль.

— Ну, Милли, как сестра?

— Вчера уехала, мистер Черрел.

— А ей уже можно было ехать?

— Едва ли, но она сказала, что если не поедет, то, наверное, тоже потеряет работу.

— Не понимаю — почему?

— Она сказала, что если ещё задержится, то хозяева подумают, что она тоже замешана в том деле.

— Так. А как же с тобой? Поедешь в деревню?

— Ой, нет.

Хилери взглянул на неё. Хорошенькая девушка: стройные фигурка и ножки, беспечный рот. Она смотрела на него открыто, без тени смущения, словно собиралась вступить в законный брак.

— Есть у тебя друг, Милли?

Девушка улыбнулась:

— Не очень надёжный, сэр.

— Не хочет жениться?

— Насколько я понимаю, нет.

— А ты?

— Мне не к спеху.

— Есть у тебя какие-нибудь планы?

— Я бы хотела… в общем, я бы хотела быть манекенщицей.

— Я думаю! У Петтера тебе дали рекомендацию?

— Да, сэр! Они сказали, что им жалко меня увольнять, но раз уж про это столько писали в газетах, то для других девушек…

— Понятно. Так вот, Милли, ты сама виновата, что попала в эту историю. Я заступился за тебя, потому что тебе пришлось туго, но я не слепой. Обещай мне, что такое, не повторится. Ведь это первый шаг к гибели.

Девушка ответила именно так, как предполагал священник, — молчанием.

— Сейчас я сведу тебя к жене. Посоветуйся с ней. Если не найдёшь себе работу вроде прежней, мы тебя определим куда-нибудь подучиться и устроим официанткой. Подойдёт это тебе?

— Я бы с удовольствием…

Она бросила на него взгляд — полузастенчивый, полуулыбающийся, и Хилери пришло в голову: «Девушек с таким лицом должно обеспечить государство. Иного пути уберечь их нет».

— По рукам, Милли, и запомни, что я сказал. Твои родители были моими друзьями, и ты будешь достойна их.

— Да, мистер Черрел.

«Как бы не так!» — подумал Хилери и проводил девушку через прихожую в столовую, где его жена работала за пишущей машинкой. Вернувшись в кабинет, он выдвинул ящик письменного стола, достал пачку счётов и приготовился к схватке с ними: он не мог избежать её, потому что на земле были места, где казначейским билетам придавалось большее значение, чем в этом сердце трущоб христианского мира, чья религия презирает деньги.

«Полевые лилии не трудятся, не прядут, но все равно попрошайничают. Хилери усмехнулся. — Где чёрт побери, добыть столько, чтобы комитет дотянул до конца года?» Проблема ещё не была разрешена, как горничная уже доложила:

— Капитан и мисс Черрел и мисс Тесбери.

«Ну и ну! — удивился про себя Хилери. — Они не теряют времени».

Он не видел племянника с тех пор, как тот возвратился из экспедиции Халдорсена, и угрюмый вид постаревшего Хьюберта потряс его.

— Поздравляю, старина! — воскликнул он. — Я кое-что слышал вчера о твоих намерениях.

— Дядя, — объявила Динни, — приготовьтесь к роли Соломона.

— Репутация Соломона как мудреца — это, возможно, самая сомнительная вещь в истории, моя непочтительная племянница. Прими во внимание число его жён. Итак?

— Дядя Хилери, — сказал Хьюберт, — мне стало известно, что может последовать приказ о выдаче меня как преступника. Я ведь застрелил погонщика мулов. Джин хочет немедленно венчаться несмотря на это…

— Нет, из-за этого, — вставила Джин.

— Я же считаю, что в сущности поступаю очень рискованно и нечестно по отношению к ней. Мы решили все изложить вам и сделать так, как вы найдёте нужным.

— Весьма признателен, — буркнул Хилери. — Почему именно я?

— Потому что вы помогаете попасть в рай людям, ожидающим его, чаще, чем кто-либо другой, за исключением полицейского судьи, — ответила Динни.

Хилери скорчил гримасу:

— Ты так хорошо знаешь священное писание, Динни, что могла бы вспомнить об игольном ушке и верблюде. Однако…

Он посмотрел на Джин, потом на Хьюберта и опять на Джин.

— Нам нельзя ждать, — отрезала Джин. — Если его возьмут, я все равно поеду за ним.

— Серьёзно?

— Разумеется.

— Можешь ты помешать этому, Хьюберт?

— Думаю, что нет.

— Значит, любовь с первого взгляда, молодые люди?

Ни Хьюберт, ни Джин не ответили, но Динни подтвердила: