В ожидании

После настойчивых телефонных звонков Джин разыскала Хьюберта в «Кофейне» и узнала новости. Когда Динни и Эдриен подходили к дому, она попалась им навстречу.

— Ты куда?

— Скоро вернусь, — крикнула Джин и скрылась за углом.

Она плохо знала Лондон и взяла первое попавшееся такси, которое привезло её на Итон-сквер, к огромному мрачному особняку. Она отпустила машину и позвонила.

— Лорд Саксенден в городе?

— Да, миледи, но его нет дома.

— Когда он вернётся?

— Его светлость будет к обеду, но…

— Тогда я подожду.

— Простите… миледи…

— Не миледи, — поправила Джин, вручая слуге карточку. — Но он всё равно меня примет.

Слуга заколебался, Джин пристально посмотрела ему в глаза, и он выдавил:

— Прошу вас, пройдите сюда, ми… мисс.

Джин вошла вслед за ним. Комната была небольшая и почти пустая: золочёные стулья в стиле ампир, канделябры, два мраморных столика — больше ничего.

— Как только он придёт, вручите ему, пожалуйста, мою карточку.

Слуга собрался с духом:

— Его светлость будет очень стеснён временем.

— Не больше, чем я. Об этом не беспокойтесь.

И Джин уселась на раззолоченный стул. Слуга удалился. Поглядывая то на темнеющую площадь, то на мраморные с позолотой часы, девушка сидела, стройная, энергичная, подтянутая, и сплетала длинные пальцы смуглых рук, с которых сняла перчатки. Слуга вошёл снова и опустил шторы.

— Может быть, мисс угодно что-нибудь передать или оставить записку? — предложил он.

— Благодарю вас, нет.

Он постоял, словно раздумывая, есть ли при ней оружие.

— Мисс Тесберг? — спросил он.

— Мисс Тесбери, — поправила Джин и подняла глаза. — Лорд Саксенден меня знает.

— Понятно, мисс, — поторопился ответить слуга и ушёл.

Когда девушка вновь услышала голоса в холле, стрелки часов уже доползли до семи. Дверь распахнулась, и вошёл лорд Саксенден с карточкой Джин в руках и с таким выражением лица, словно всю жизнь ожидал её визита.

— Страшно рад! — воскликнул он. — Страшно рад!

Джин подняла глаза, подумала: «Замурлыкал, сухарь!» — и подала руку.

— Вы чрезвычайно любезны, что согласились принять меня.

— Помилуйте!

— Я решила сообщить вам о своей помолвке с Хьюбертом Черрелом. Помните его сестру? Она гостила у Монтов. Слышали вы о нелепом требовании выдать его как преступника? Это настолько глупо, что не заслуживает даже обсуждения. Он выстрелил ради самозащиты. У него остался ужасный шрам. Он может показать его вам в любую минуту.

Лорд Саксенден пробурчал нечто невнятное. Глаза его словно подёрнулись льдом.

— Словом, я хотела просить вас прекратить эту историю. Власть у вас для этого есть, я знаю.

— Власть? Ни малейшей… Никакой.

Джин улыбнулась:

— Конечно, у вас есть власть. Это же каждый знает. Для меня это страшно важно.

— Но тогда, в Липпингхолле, вы не были помолвлены?

— Нет.

— Все это так внезапно.

— Может ли помолвка не быть внезапной?

Джин, вероятно, не поняла, как подействовало её сообщение на человека, которому за пятьдесят и который вошёл в комнату с надеждой, пусть даже неясной, что произвёл впечатление на молодую девушку. Но Джин поняла, что она не та, за кого он её принимал, и что он не тот, за кого принимала его она. Лицо пэра приняло осторожное и учтивое выражение.

«Он поупрямей, чем я думала», — решила Джин и, переменив тон, холодно сказала:

— В конце концов, капитан Черрел — кавалер ордена «За боевые заслуги» и один из вас. Англичане не оставляют друг друга в беде, не так ли? Особенно когда они учились в одной школе.

Это поразительно меткое замечание в момент, когда рушились все иллюзии, произвело должное впечатление на того, кого прозвали Бантамским петухом.

— Вот как? — удивился он. — Он тоже из Хэрроу?

— Да. И вы знаете, как ему досталось в экспедиции. Динни читала вам его дневник.

Красное лицо лорда побагровело, и он сказал с неожиданным раздражением:

— Вы, молодые девушки, видимо, полагаете, что у меня, только одна забота — вмешиваться в дела, к которым я не имею касательства. Выдачей преступников занимается юстиция.

Джин взглянула на него из-под ресниц, и несчастный пэр заёрзал на стуле с таким видом, словно вознамерился втянуть голову в плечи.

— Что я могу? — проворчал он. — Меня не послушают.

— А вы попробуйте, — отрезала Джин. — Есть люди, которых всегда слушают.

Глаза лорда Саксендена чуть-чуть выкатились.

— Вы говорите, у него шрам? Где?

Джин закатала левый рукав:

— Вот отсюда и до сих пор. Он выстрелил, когда этот человек бросился на него вторично.

— Гм-м…

Не сводя глаз с руки девушки, он повторил это глубокомысленное замечание. Оба умолкли. Наконец Джин в упор спросила:

— Вы хотели бы, чтобы вас выдали, лорд Саксенден?

Он сделал нетерпеливый жест:

— Это дело официальное, юная леди.

Джин опять посмотрела на него:

— Значит, правда, что ни в каком случае ни на кого нельзя повлиять?

Пэр рассмеялся.

— Приходите позавтракать со мной в ресторан «Пьемонт» послезавтра, нет, через два дня, и я сообщу вам, удалось ли мне что-нибудь сделать.

Джин умела останавливаться вовремя: на приходских собраниях она никогда не говорила дольше, чем нужно. Она протянула лорду руку:

— Я вам так признательна. В час тридцать?