В ожидании Америки

После того как мы занесли вещи в наш номер – тусклое прибежище с потрескавшимися потолками, паутиной в углах и тахтой-раскладушкой, на которой мне пришлось спать в ближайшую неделю, мы с отцом спустились вниз, чтобы заняться тетиным багажом. Мама, измученная бессонной ночью в поезде, осталась в комнате. Что говорить, ей было стыдно за сестру и мать, вернее, за невероятное количество их багажа, ставшее предметом живого обсуждения нашего беженского сообщества.

Вернувшись к автобусу, мы с отцом увидели, как тетя давала указания трем мужчинам, нашим попутчикам. Ее глаза горели революционным огнем. Водитель автобуса, итальянец, выглядевший, как анархист начала ХХ века, стоял в тени платана, курил и наблюдал за происходящим с ленивым любопытством. Возможно, по образованию он был антропологом-культурологом? Кто знает? Тем летом в Италии я повстречал множество образованных итальянцев, служивших ночными портье в жалких отелях, парковщиками машин, смотрителями в музеях. Кстати, портье того непрезентабельного отеля, где мы остановились в Риме, оказался одним из таких безработных интеллектуалов.

Мужчин, которых моя тетка завербовала для перетаскивания чемоданов, в отельчике ждали их собственные семьи. Один их них, мастер спорта по шахматам, харьковчанин, тихий худосочный язвенник, с трудом передвигал собственные вещи. Других двух помощников, двоюродных братьев из Одессы, звали Миша и Гриша. Оба небритые, со сверкающими каплями пота. Видимо, советский коллективизм еще не выветрился из их сознания; они стояли перед моей тетей чуть ли не навытяжку, внимая ее указаниям.

– Поосторожнее с этими двумя чемоданами, – говорила тетя чуждым иронии тоном советской пионерки-артековки. – Внутри очень хрупкие вещи.

К тому моменту, как мы впятером – я с отцом и три помощника – подошли к дверям отельчика, Миша и Гриша ругались, как истинные одесские биндюжники (см. рассказы Бабеля).

– Повезло тебе, парень, – сказал один из них отцу. – Удачно женился.

– Я же не на свояченице женат, – ответил отец.

– Да уж, конечно, – добавил другой брат, сплюнув на землю.

Что оставалось отцу: стоять на углу с двумя чемоданами в руках и защищать честь моей тети, а также собственную честь?

Я подошел к тому месту, где вся эта история окончательно перестает повиноваться рассказчику. Подтащив чемоданы к входу в здание необарочного стиля, где на шестом этаже располагался наш отельчик, одесситы вспомнили в конце концов, что находятся в свободном мире, где каждый за себя.

– Так, мы ушли. Дальше сами, – сказали они нам с отцом, а потом еще добавили: – Это ваши семейные проблемы.

Шахматист медленно оседал на своих куличьих ногах. Я видел: еще чуть-чуть, и он рухнет, погребенный под тяжестью фибрового чемодана, который тащил из последних сил.

– Я сейчас, папа, – подхватив два чемодана, я взбежал по высоким мраморным ступенькам, чтоб поскорее вызвать лифт.

Безуспешно нажав несколько раз на кнопку и побарабанив по двери лифта, я сдался и начал медленно взбираться по лестнице на шестой этаж. Каждый лестничный пролет казался длиннее предыдущего, опровергая все каноны классической архитектуры. Когда я наконец добрался до дверей нашего отельчика, мои ноги, казалось, превратились в мешки, набитые свинцовыми пульками.

– В чем дело? – обратился я к портье по-английски. – Почему не работает лифт?

– Он не работает, потому что я его отключил, – ответил портье тоже по-английски. Это был низкорослый человек, лет под сорок, одетый в черные брюки и серую рубашку. Несмотря на лето, у него на шее был повязан тонкий черный шарф. В руках, затянутых в черные беспалые перчатки, он держал томик карманного формата. Кинув взгляд на страницу, я увидел тройчатки стихотворных строк.

– У нас еще масса вещей внизу. Пожалуйста, включите лифт, – я почти умолял, пытаясь совладать с дыханием.

– Включите, выключите, – пробурчал портье. – Выключите, включите.

– Что? – мне показалось, он смеется надо мной.

– Ничего. Вы еще молоды и многого не понимаете. А я вот не пойму одного – почему вы, советские люди, бежите из своей страны. Думаете, на Западе лучше? Посмотри на меня. Я врач, я окончил Болонский университет и не могу найти работу по специальности. Ты этого хочешь?

– Вы что, коммунист? – спросил я портье.

– Да, коммунист. Настоящий, не такой, как некоторые из вас. Поэтому я скажу тебе прямо: здесь жизнь ничем не лучше, чем в СССР. И забудь про Америку, это вообще страшное место. Я-то знаю, у меня там двоюродные братья и сестры живут. А я вот патриот и живу в Италии. А ты должен был жить в Советском Союзе. Там у каждого есть работа, там прекрасные университеты. Конечно, есть и недостатки, я понимаю, но где их нет?